Смута. Дилогия
Шрифт:
– Да, я помню об этом, и не забыл, что у вас нет возможности вернуться домой.
– Вот именно, поэтому мы вынуждены были объявить себя самостоятельным государством, скажем так, форпостом нашей страны, и теперь занимаемся его укреплением и развитием. Средства для жизни получаем от торговли как с индейцами, проживающими дальше на севере, так и со странами Старого Света. Продаём меха, товары собственного производства и трофеи, полученные при столкновениях с пиратами.
– Ваши корабли должны были объявить пиратскими и начать с ними борьбу.
– А мы не ходим теперь в водах,
– Я что-то подобное и предполагал. Вы знаете, капитан, что хочет от меня сеньор Романов?
– Да, он просит вас сообщать по возможности о происходящих здесь событиях.
– А ведь это, как я понимаю, не простая дружеская услуга?
– На мой взгляд, нет, всё значительно проще. Если вы думаете, что это накладывает на вас какие-то обязательства, то смею заверить, что это не так. Михаил Фёдорович не просит узнавать и сообщать какие-то тайны правителей, а наоборот, ставить нас в известность о всех широко известных событиях, произошедших здесь. Именно о тех, что всем известны.
Например, кто с кем начал войну, о браках между правителями, об общеизвестных слухах и сплетнях, распространяющихся при дворах правителей и среди аристократов. И не надо узнавать никаких секретов. Ну и как я понимаю, ваши усилия не будут оставлены без внимания, и подобные подарки, - Никита кивнул на шкатулку, - могут стать достаточно регулярными. В тех случаях, если нам потребуется что-то, выходящее за рамки достигнутых договорённостей, разговор будет отдельный, и ваши усилия не останутся незамеченными.
Всё-таки бывший генерал-капитан был хорошим политиком и настоящим аристократом, умеющим для своей пользы учитывать интересы разных людей.
– Я вас понял, сеньор капитан. Пожалуй, я возьмусь за выполнение просьбы сеньора Романова. Вы когда отправляетесь в обратный путь?
– Сейчас мы пойдём в Турцию, есть торговые дела в тех местах, но думаю, месяца через два будем возвращаться, и я смогу вас навестить.
– Давайте так и договоримся, а я за это время подготовлю для вас письмо.
– Отлично, сеньор Фернандо. Я буду у вас. А пока разрешите откланяться.
Где-то в лесах реки Иллинойс, апрель 1617 г., десятник Постник Гавриил
– Слава богу, добрался.
Сил уже давно не было, и как я мог передвигаться, не знаю, даже просто держаться на ногах удавалось с трудом. А мой шёпот вызвало блеснувшее под лучами солнца русло реки и стоящие на берегу избы за забором. Это и был сторожевой пост в устье реки Иллинойс, куда я стремился.
Я со своим десятком прибыл на смену бойцов, дежуривших в острожке. Это было уже не первое наше дежурство в таком или любом другом, похожем на него укреплении. Подобные острожки стояли во многих местах, чаще всего по устьям малых и средних рек, и использовались
Ближайшим к нам был город Голицинск, разместившийся на левом берегу Миссисипи напротив впадения в неё Миссури. Вот оттуда и отправлялись на дежурство подобные моему десятки. Первоначально всё происходило вполне обычно, но вот потом начались неприятности. Правда, первое время они случались в других местах, но в конце концов начались и здесь. А дело в том, что стали пропадать отправившиеся в рейд патрули, задача которых состояла в проверке окружающих территорий.
Сложившаяся практика была повсеместной. В таких случаях пара бойцов, чаще всего индейцев, служащих в нашей армии, уходила в рейд на несколько дней. И уже где-то с полгода в разных острожках из рейдов не вернулось несколько команд. Поиски, хотя их и проводили индейцы, не дали никаких результатов. Так что было нам несколько неспокойно, хотя когда это на границе было тихо и мирно.
А сейчас я точно знал, что стало с теми патрулями, и сам только чудом избежал их судьбы. В этот раз мы отправились в рейд впятером, я и четверо индейцев. В подобных десятках, а их было немало, и располагались они по всей нашей территории, индейцы, прошедшие подготовку, составляли большинство. Они выросли в лесу и вели такую жизнь с самого рождения.
Конечно, если дело касалось патрулирования в прериях, то тут они были не так хороши. Дело в том, что наши союзники-индейцы были жителями лесов, хотя и не раз отправлялись на охоту в прерии и чувствовали там себя вполне свободно. Но леса для них были ближе и роднее.
Так вот, добравшись до места патрулирования, мы устроили базовый лагерь и от него совершали рейды по осмотру прилегающей территории. Обычно пара бойцов оставалась в лагере, а трое уходили в поиск. В этот раз всё происходило точно так же, только в поиск с бойцами отправился я сам. Территория нам была знакома, и давно определены места, которые требовалось проверить для обнаружения противника.
Нас ведь интересовали не следы пребывания в этих местах отдельных индейцев, а побывавшие здесь воинские отряды. Хотя и они могут быть небольшими, но тем не менее, само их наличие многое могло сказать опытному глазу. Да и отряды сами по себе не представляли особого интереса. Индейцы не имели привычки собирать огромные армии и вести сражения стенка на стенку. Такое происходило чрезвычайно редко, обычная их тактика - нападение из засад, не исключая и ударов в спину.
Так, размышляя о происходящем, я двигался позади своих разведчиков. Какое-то непонятное шевеление справа в кустах привлекло моё внимание, и даже не сумев понять, что там происходит, крикнув: - "Засада", вернее попытавшись это сделать, я дёрнулся в сторону. Видимо, мои трепыхания не пропали даром, мне удалось уклониться от выстрела, и стрела попала в левое плечо. Не знаю, сознательно это получилось или случайно, но я упал на землю словно труп, хотя был только ранен.
Несколько минут над местом засады сохранялась тишина, и наконец весёлый голос какого-то индейца на своем языке, произнёс.