Смутное время в Москве

Шокарев Сергей Юрьевич

Поместья Минина перешли к его сыну Нефеду, служившему при дворе в чине стряпчего. Он умер около 1632/33 г. Вдовы Кузьмы и Нсфеда Мининых надолго пережили своих мужей. Существуют документы об отдаче вдовьей части поместья «на прожиток» Татьяне Мининой, вдове Кузьмы, и Анне Мининой, вдове Нефеда. Татьяна Минина скончалась около 1640 г., а Анна вышла вторым браком за Андрея Ивановича Зиновьева и умерла уже после 1644/45 г. Род Мининых продолжился от братьев Кузьмы, остававшихся посадскими в Нижнем Новгороде. Его генеалогия прослеживается вплоть до XIX в.

Князь Дмитрий Михайлович быстро оправился от тяжкой болезни. Ему, как и Минину, пришлось заниматься сбором «пятой деньги», но уже в пределах всего государства.

Наряду с этим Пожарский действовал и на дипломатическом поприще. В июне 1616 г. он в чине наместника коломенского участвовал в переговорах с английским послом Д. Мериком, выступавшим посредником во взаимоотношениях между Россией и Швецией. В конечном итоге эти переговоры завершились в 1617 г. заключением Столбовского мира, согласно которому Новгород, Старая Русса и Ладога возвращались России, но Ивангород, Ям, Копорье, Орешек и Корела переходили к Швеции.

В 1617 г. с запада в Россию пришла новая беда. Возмужавший королевич Владислав решил завоевать обещанный ему русский трон и отправился походом на Москву. Русские войска при приближении поляков бежали из-под Смоленска и Дорогобужа. Дорогобужский воевода И. Г. Ододуров открыл ворота города перед королевичем; Вязьму, покинутую воеводами, поляки также заняли без боя. Изменники сдали Козельск, за ним был взят Мещовск. Повторялся сценарий страшных 1610–1611 гг. В страхе перед поляками жители Калуги отправили посольство в Москву с просьбой защитить их. Калужане ждали с подмогой именно Пожарского, подвит которого были им хорошо известны.

Царский наказ воеводе гласил: «А о всем боярину и воеводе князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому государевым и ратным и всяким земским делом промышлять с великим радением, смотря по тамошнему делу, как его Бог вразумит; положил государь то свое государево дело на нем…» Царь мог быть спокоен. Пожарский приложит все силы, чтобы оправдать его доверие. Сложная обстановка, в которой оказался Пожарский, действительно требовала самостоятельных и решительных действий. Собранные в Калуге служилые люди и небольшой отряд самого воеводы не могли противостоять армии королевича. Пожарский сумел привлечь на свою сторону казаков, стоявших за рекой Угрой. Он положил казакам «государево жалованье», равное дворянскому, и казаки оказали воеводе существенную помощь. Были мобилизованы посадские люди. Еще тысячу стрельцов и казаков с «огненным боем» (с ружьями и пищалями) воевода отозвал в свое войско из южных крепостей, пользуясь тем, что в это время крымские набеги не так угрожали «украйнам».

Эти меры оказались как нельзя более своевременными. Вскоре под городом показались отряды полковников П. Опалинского и С. Чаплинского (последний командовал «лисовчиками» после внезапной смерти их знаменитого предводителя в Комарицкой волости). После нескольких неудачных приступов к Калуге поляки отступили от города на 15 верст и обосновались станом в селе Товаркове. Противники вели между собой постоянные бои. Наконец Опалинский, «видя утеснение», отошел к Вязьме, соединившись там с войском королевича.

Польская армия осадила Можайск, который оборонял князь Борис Михайлович Лыков. На помощь ему были посланы князь Д. М. Черкасский из Волока-Ламского и князь Д. М. Пожарский из Калуга. Даже объединив свои силы, они не решались вступать в сражение с превосходящей их по численности армией противника. По царскому наказу воеводы принялись укрепляться в Рузе и Боровске. Отряды Пожарского поставили острог в Пафнутьеве-Боровском монастыре. Вскоре к ним подошло подкрепление — астраханский мурза Курмыш со служилыми татарами и астраханские стрельцы. Укрепившись в Боровске, ратники «посылали много отрядов под королевичевы таборы и литовских людей убивали, языков брали и утеснение им делали великое».

Тем временем поляки усилили натиск на Можайск. Во время артиллерийского обстрела был ранен князь Д. М. Черкасский.

Можайский гарнизон оказался блокирован, в городе начался голод. Князю Пожарскому было поручено вывести из Можайска основные силы, что он успешно выполнил. Защитники Можайска отошли к Боровску, оставив в городе небольшой по численности отряд пехоты во главе с Федором Васильевичем Волынским.

Выведенные из Можайска полки встали на Оке, перекрывая дорогу на Москву гетману П. К. Сагайдачному, который шел на столицу из Ельца. Пожарский и посланный к нему на помощь князь Григорий Константинович Волконский стояли в Боровске. В это время союзники королевича казаки и черкасы начали «воровать» под Серпуховом. Пожарскому и Волконскому было указано идти против казаков, но в Серпухове князь Дмитрий Михайлович тяжело заболел и был отозван в Москву.

В сентябре 1618 г. под стенами Москвы появилась армия королевича Владислава. Едва оправившись от болезни, князь Д. М. Пожарский принял деятельное участие в защите столицы. Царская жалованная грамота Пожарскому отмечает, что князь «на боех и на приступах бился, не щадя головы своей». Приступы польского войска к Москве и Троице-Сергиеву монастырю потерпели неудачу. Поляки вступили в переговоры, которые закончились подписанием 1 декабря 1618 г. Деулинского перемирия, согласно которому Смоленск и Северская земля переходили к Польше, но Россия получала наконец долгожданный мир. Согласно условиям перемирия, из польского плена возвращались многие русские люди, и в их числе отец царя Филарет Романов.

Филарета торжественно встречали уже на польском рубеже на речке Поляновке. В Можайске навстречу старцу вышли рязанский архиепископ Иосиф, князь Д. М. Пожарский и окольничий князь Г. К. Волконский. В Москве, на Пресне, митрополита встретил сам царь и поклонился ему в ноги. Вскоре после прибытия в столицу Филарет был возведен в сан патриарха и занял положение соправителя при сыне.

Государство вернулось к мирной жизни, и, хотя шайки разбойников и народные волнения еще продолжали его тревожить, главным стало восстановление разрушенной экономики и государственного порядка. Дальнейшая служба князя Дмитрия Михайловича проходила на этом поприще. В 1619–1620 гг. он был воеводой в Твери, в 1621–1628 it. возглавлял Ямской приказ, а в 1628–1630 гг. был на воеводстве в Великом Новгороде. Во время царского богомолья в 1624 г. князь Пожарский с боярином Ф. И. Шереметевым и окольничим князем Г. К. Волконским были оставлены «ведать Москву». На двух свадьбах царя — в 1624 г. с княжной Марией Владимировной Долгоруковой и в 1626 г. с Евдокией Лукьяновной Стрешневой — князь Пожарский был дружкой жениха, а во второй свадебной церемонии принимала участие и его жена — княгиня Прасковья Варфоломеевна, она была свахой со стороны царя.

В 1632 г. с трудом достигнутый мир был нарушен. Воспользовавшись благоприятными внешнеполитическими обстоятельствами, русское правительство начало новую войну с Польшей за Смоленск. Командование войсками было поручено боярину Михаилу Борисовичу Шеину, прославившемуся героической обороной Смоленска от войск короля Сигизмунда III, и князю Пожарскому. Однако у Пожарского отрылась тяжелая болезнь, и он был освобожден от командования. Князю был поручен сбор средств наведение войны. Сам Дмитрий Михайлович также жертвовал на военные нужды. Бояре и служилые люди были обязаны доставить на своих подводах к Смоленску хлебные припасы. Больше всех пожертвовал дядя царя И. Н. Романов — 300 четвертей сухарей [60] , князья И. Б. Черкасский и Д. М. Пожарский доставили по 200 четвертей, остальные бояре — меньше.

60

Четверть как мера веса была равна 4 пудам, или 64 кг.