Смутное время

Поляков Михаил Сергеевич

Ну и выписал мне дядька Никифор, глава стражи поместья, десяток плетей за подрыв обороноспособности поместья и за заведение честного народа в заблуждение! Голуби, возвращающиеся такой стаей не могли не привлечь внимание стражи, вдруг какое важное послание принесли? Вот и поднялся переполох, в ходе которого и Всевлада повязали, и одного голубя, работающего на почтовой линии Соловьевка — Москва, не досчитались! Это они еще не знают, что еще один голубь из последнего забега не пережил путешествие под моим грубым рубищем и сдох, наверное сердце не выдержало такой вопиющей тесноты, вот я его и закинул в лесок от греха подальше!

Для вида вся дворня и стража покивали,

да согласились с барчуком, «Андрейка, песий сын виноват!», но только для вида, все уже давно знали кто тут кто и зачем, поэтому Стефан порол не сильно, кожу со спины спустить пластами не пытался, но и Всевладу досталось немного, вон как морщился когда на мое наказание смотрел! Связаны мы с ним, не зря же я его дружок, то, что чувствую я, то и он чувствует, конечно в урезанном процентов на девяносто виде, и в обратную сторону это тоже работает, но я и процента его ощущений не получаю!

Сказать что Всевлад был расстроен неожиданным появлением его маменьки, это ничего не сказать, при виде его перекошенного лица даже моя спина на мгновенье перестала болеть, как будто и не было вчера десятка плетей — наказания за очередную барскую проказу. Этому богатырю малолетнему хоть бы хны, его можно по три раза на дню пороть с оттягом, на нем как на собаке все моментально заживает, а мне теперь до вечера мучиться!

Всевлад разочарованно побрел досматривать ночные сны, а вот мне сегодня выспаться видно не судьба, как-никак на службе, и раз встал, то пора работать, и начну с инспекции ванной комнаты, или как тут ее называют — умывальни. Вряд ли Всевлад по пути в мою келью заглядывал в нее, вот мне и нужно проверить все ли там нормально, сухие ли утирки, много ли горячей воды нагрел дворник Стефан, жарко ли натоплено. Проверять я само собой собрался на себе любимом, ибо дружок, и мне по статусу положено! Да и к знахарке нужно было сходить, спину помазать…

За окном осень, дождливая и холодная, заканчивается месяц хмурень, или сентябрь по моему родному календарю. Какое число не ведаю, а вот год знаю — семь тысяч сто восьмой от сотворения мира, но знания эти для меня бесполезные, в прошлой жизни историей я как-то и не интересовался, вот хоть убей не помню как посчитать от Рождества Христова, а среди местных нет никого, кто бы знал какой сейчас год по римскому исчислению.

Чертов дождь, еще вчера было солнечно и тепло, а сегодня дождь и холод, пока сбегал до знахарки через весь двор, пока вернулся обратно, промок до последней нитки, но зато полегчало, работает ее мазь!

Подлечился, можно и поесть! Едят тут два раза в день, утром и вечером, и ни о каких обедах и не слышали, а про такое понятие как легкий завтрак вообще не знают, столы ломятся от яств, и жрут как не в себя! Мне везет, сегодня барчук рано меня разбудил, поэтому могу сначала позавтракать с челядью, они конечно недовольные, что последнюю краюху хлеба у них отбираю, но куда им до меня? Мне много сил надо для восстановления попорченной плетью шкуры! А меня еще и второй завтрак в полдень ждет, когда Всевлад проснется, но тот не считается, тот — работа! Вот и завидуют мне все дворовые лютой завистью, еще бы, с самого барского стола питаюсь! Разносолы разные ем, да яства заморские вкушаю! Не сказать что там просто огромное отличие по количеству и качеству блюд, но на барском столе мяса явно больше, да и сыр есть, а так все тоже самое, все те же каши да пироги!

— О, дехустатор пришел! — Стефан, дворник и мой персональный истязатель, уже тут как тут, трется на кухне вокруг кухарки Марты, ожидая когда та разогреет немудреную снедь, оставшуюся со вчерашнего вечера. —

Ты это, Марфа, дружку первый кусок, вдруг нас решили поляки уморить, да всю кашу за ночь перетравили?

Это он конечно шутит, мне и так положена самая первая и большая миска, я свободный человек, а не холоп! А свободным людям у нас везде уважение и почет! И я ее получаю, пшеничная каша, да с остатками вчерашнего жаренного порося с барского стола, жаль ни о каких специях кроме соли тут и не слышали. А о кетчупе и мечтать не стоит, да и открыта ли та Америка? Стефан провожает недоеденные куски мяса злым взглядом, видать не просто так с утра тут лазил, хотел себе кусок побольше отхватить, да не получилось, я нарисовался, хрен сотрешь! Так ему и надо, пшеку! А я еще сейчас масла в огонь подолью, и плевать на то, что именно он меня порет за барские проказы!

— Ты что это пшек, сам себя собрался травить? — спрашиваю я, ударяя большой костью об край стола, порась хоть и был молодым, но до костного мозга так просто не добраться! — Ты смотри, я все Катерине Наумовне расскажу, быстро на суку в петле окажешься!

— Ух я тебя!!! — Стефан хватает со стены медную сковородку и заносит для удара, но мне нечего бояться, если он ударит, то мне и не надо ничего барыне будет рассказывать, дворня его сама к ближайшей березке отволочет да вздернет, иначе никак, круговая порука! — Я тебя сейчас! — но дальше пустых угроз и грозных замахиваний сковородой ничего не идет, Стефан бросает сковороду на пол да и убегает с кухни. Всегда срабатывает!

Стефан пшек, и это его самое больное место, даже неизвестно как его на работу в детинец взяли, отношения к Польше и к полякам тут совсем не однозначные! Но стоит сказать что пшек он только наполовину, отец его чистокровный охолопченный польский воин, которого Игнат Соловьев, отец Всевлада, привел в качестве трофея из очередного похода на земли польские, а мать русская, ну на сколько это было возможно называть в средневековье себя русским! Вот Стефана и задевает то, что все его пшеком считают! Он даже от Христа отказался, в правильных богов верит да требы им подносит, чтобы Катерине Наумовне угодить, но как говорят «Зарекся мотать, играть во карты!».

А завтрак хорош, не зря так рано встал, и тут дело не в прогорклой каше, а в Стефане, хоть чуть отыгрался за вчерашнее, испортил человеку настроение, забрал объедки, и сразу день стал прекрасным!

После завтрака у меня тоже много дел, надо одежку просмотреть барскую, да клопов и вшей платяных подавить, тут как с ними не борись, все одно изо всех щелей лезут, одна Катерина Наумовна может с проклятыми справиться, магией своей повыводить паразитов, но опять же ненадолго, наползут собаки польские снова! Надо ей как — нибудь будет случайно шепнуть что это Стефан вшей по новой в усадьбу заносит, пусть она его тоже обработает, любо дорого будет посмотреть как с него кожа слезет! Катерина Наумовна ворожея не из последних, а воздух, особенно горячий, ее самая любимая стихия! Она и всю усадьбу за мгновенье протопить может, и комнату так жаром обдать, что сразу все гниды полопаются!

— Андрейка, сколько там до полудня? — из-под одеяла раздался тихий шепот Всевлада.

— Долго, барин, долго, солнце только чуть поднялось над лесом! — чтобы определить как высоко светило мне даже не пришлось подходить к окну, благо окно здесь было большое, не то что в моем закутке, да собранное в витраж из разноцветных кусков стекла, все было видно и с кровати барчука, где я и ловил вшей в его одежде.

— А сейчас? — не прошло и мгновенья как Всевлад снова уточнил время.

— Долго, барин, долго!