Смутные времена
Шрифт:
что ты, должно быть, чувствуешь». «А именно?» «Не думай, что я тебя отвергаю». «Но ведь именно так мне и кажется». И пусть он чувствовал себя сейчас совсем
не в своей тарелке, он понимал, что дальше будет только еще хуже. «Я не отвергаю тебя, Джон». Она искренне и серьезно посмотрела ему в глаза. Ее собственные
печальные глаза были полны слез. «Но я никогда не смогу стать счастливой в твоем мире, а ты должен будешь туда вернуться. Надеюсь, что мы снова встретимся
когда-нибудь… где-нибудь и когда-нибудь» — усталая улыбка — «в какой-нибудь Вселенной». «Я тоже на
что?» «Вот только… я же точно не знаю, как сложатся обстоятельства. Может быть, они будут совсем не такими, на что мы надеемся, и даже не позволят нам
вновь увидеться друг с другом». Между ними наступила долгая молчаливая пауза. А затем он сказал: «Полагаю, это прощание». «Это так. Не обижайся… не думай
ничего плохого… и прежде всего, о себе самом». «О, Джейд, что мне тебе сказать? Что мне хотелось бы, что бы они не сделали тебя такой? Что ты… ну я не
знаю…» «Была бы другой, не такой, как я сейчас? Какой-то более нормальной?» «Просто такой, с кем можно было бы вернуться в мой мир… и быть счастливыми
там. Но ты должна в то же время остаться собой. Мне кажется, это невозможно». Она чуть заметно улыбнулась. «Да. Да, это невозможно. Ты полагаешь, что люди
вроде меня не должны существовать? Знаешь, так и другие тоже считали… особенно раньше, тогда, когда я родилась». «Нет! Конечно же, нет, Джейд, ты просто
замечательная. Если бы тебя не было… это было бы ужасно. Даже не думай об этом». «Я и не думаю так, Джон. Так и есть на самом деле, я совсем так не думаю.
И мне не хотелось бы быть другой… и я рада, что я такая и что я живу так». «Но ты всегда кажешься такой печальной и грустной». «Всегда?» «Очень часто.
Даже большую часть времени». Джейд пожала плечами. «Я рада именно такой жизни. И у меня есть возможность делать хорошее, творить благо. Но мое место здесь.
В твоем мире я буду совсем одна. Ты не должен меня об этом просить». Она помолчала, а потом сменила тон, как будто раскрывшись: «Прощай, Джон. Я всегда
буду любить тебя всем сердцем. И никогда тебя не забуду». «И я никогда не забуду тебя». «Я это знаю. Но ты найдешь другую любовь, среди людей в своем мире
и в своем времени. Они смогут дать тебе то, чего не могу дать я». Она снова взяла его за руку, пожала ее, а затем выпустила. «Мы должны вернуться назад». Вскоре
он вновь столкнется с ярким белым светом и болью. Он вернется обратно, он всегда это знал. Он обсудили это с Сарой. Они создадут своего рода провал во
времени — два года или даже больше — с того дня, когда они отправились в другие миры, сначала в Мир Скайнет, а потом сюда. Другим покажется, что они просто
куда-то исчезли. Их имена исчезнут из новостей. И они смогут начать новую жизнь. Но этот провал во времени не должен быть слишком большим. Даже за два
года, скажем, многое всякого может произойти. Круз и некоторые другие наверняка что-то начнут замышлять, составлять планы, выполняя указания Скайнета. «Чем
скорее я отправлюсь, тем лучше», сказал он. «В противном случае все это будет для меня слишком больно и тяжело». «Понимаю. Сара согласится». «Да. Я уверен,
что
слова показались ему почти последними, финальными: «Береги себя, Джон. Я так рада, что была с тобой знакома»._____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________ЭПИЛОГ:МИР
ДЖОНАНЕПОДАЛЕКУ ОТ КАЛЕКСИКО, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ23 ОКТЯБРЯ 2004 ГОДАЛагерь Сальседы словно затерялся, скрываясь в пустыне, на ровной глади песка, поднимавшегося
вверх и развеивавшегося порывистым ветром, окруженный деревьями юкки, кактусами и сухим кустарником. Сюда почти никто и никогда не заезжал кроме людей
из сети Сальседы – сервайвалистов и контрабандистов оружия. Вокруг лагеря стояло много знаков, предостерегающих нарушителей, чрезмерно рьяных полицейских
и любопытных туристов, совсем в недвусмысленных выражениях. Высушенные головы змей, прикрепленные к проволочной ограде, четко давали это понять, а также
слова «ПРЕДУПРЕЖДАЮ!», «УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА!», «ВОН!», написанные на двух языках – английском и испанском, шестидюймовыми буквами кроваво-красной краской.
Связываться с Энрике Сальседой и его семьей было бы необдуманно, и никто на это не решался. Внутри же своего огражденного периметра лагерь выглядел пустынным
и безлюдным, но это была лишь иллюзия. Сальседы занимались своим делом, стараясь не слишком бросаться в глаза. Снаружи это казалось лишь нагромождением
сломанных трейлеров — их набиралось все больше с каждым годом — и нескольких выглядевших брошенными автомобилей. Но внутри имелись и ангары для самолетов,
и спутниковая тарелка, и натянутые веревки с какими-то вещами, хлопавшими на ветру. Внезапно пустыня осветилась серией электрических вспышек на фоне неба.
Молнии продолжали блистать, неподалеку от лагеря, в полумиле от него, на дороге, покрытой песком и гравием. Это была запутанная, меняющая формы, голубого
электрического цвета 3-D паутина посреди пустыни. Каким-то образом она сумела поднять вверх сильный пылевой смерч, почти что торнадо. «Что за чертовщина?»,
сказал сам себе Энрике, выглянув из окна одного из трейлеров. Он сидел в крошечной кухне трейлера и распивал бутылку текилы. Он сделал себе толстый бутерброд
с ветчиной, который сейчас лежал на полке под окном, ожидая к себе внимания с его стороны. Энрике был грубоватым, с ястребиным лицом мужчиной лет пятидесяти,
его седые волосы быстро редели, а короткая борода была коротко острижена, почти напоминая щетину. На нем были свободные штаны цвета хаки и бронежилет без
всякой рубашки на теле. Его старший сын Франко и его дочь Хуанита сидели в другом конце трейлера, развалившись в потрепанных старых креслах, смотря по
кабельному телевидению какой-то квест с приключениями красоток в бикини. Хуанита стебалась над вкусами брата, которому нравились такого рода развлечения