Смысл жизни

Папаяни Федор

Трудно не согласиться с этими словами, нельзя не признать за ними предельную глубину. Но что же предлагает А. Камю в качестве ответа на этот вопрос? Надежда на некий смысл жизни, надежда на то, что некая «превосходящая жизнь идея» способна этот смысл ей сообщить – все это, согласно А. Камю, «гибельное уклонение» и «жульничество», мир и жизнь есть абсурд, и вовсе не обязательно пытаться избавиться от него при помощи самоубийства или вышеупомянутой «надежды». Надо в этом абсурде жить, и именно такая жизнь в ясном предстоянии абсурду может обеспечить подлинность существования.

Однако, несмотря на все заверения мыслителя о том, что в контексте

абсурдности жизни «надо представлять себе Сизифа счастливым», невзирая возможному и вполне понятному сочувствию его интеллектуальному мужеству и человеческой боли, позиция философии абсурда не способна дать сколько-нибудь удовлетворительного ответа на вопрос о смысле жизни. И слова о том, что такой ответ вовсе и не нужен, что он означал бы «гибельное уклонение» и дезертирство, не могут все-таки заглушить чувства, что смысл жизни нужен человеку, и что основанием подлинного существования может стать только ясный положительный ответ на этот вопрос.

Человек, очевидно, имеет потребность в смысле жизни. Даже те самоубийцы, о которых так много пишет А. Камю, своим решением доказывают значение и власть этой потребности. Самоубийство, действительно, представляет собой некое «признание», но Камю, на наш взгляд, недостаточно полно его расшифровывает. Полностью оно звучит примерно так: «Я смысла жизни не нашел (или – имел, но потерял), я не вижу (больше) в жизни смысла и отчаялся его обрести, а без него жить мне невыносимо». А. Камю желал бы игнорировать эти последние слова, но они звучат независимо от его желания, и они являются самыми главными, ибо в них суть.

Не из осознания отсутствия смысла жизни приходит человек к самоубийству, как верно подчеркивает А. Камю, – никакой связи здесь еще нет; самоубийство является следствием невыносимости жизни без смысла, – вот чего он, видимо, не хочет видеть. Смысл жизни, подчеркнем это особо, является не просто неким «желанием» личности, не прихотью и заманчивой перспективой. Смысл жизни есть потребность в точном значении этого слова. Потребность есть то, что насущно, то, что существенно и необходимо, без чего жизнь человека, по меньшей мере, терпит серьезный ущерб или вовсе невозможна.

Поэтому, говоря о потребности индивида в смысле жизни, необходимо использовать еще одно часто употребляемое и поверхностно понимаемое слово. Прежде необходимо произвести уточнение его значения. Итак, всякий человек на земле призван к самореализации. Мы настолько часто слышим это слово, что уже отвыкли видеть хоть что-то реальное в нем. А ведь «самореализация» означает не более и не менее как реализацию себя. Всякая реализация предполагает наличие некоего замысла, который реализуется, т. е. воплощается. Идея самореализации должна в таком случае означать буквально то, что меня еще нет, есть только некий проект меня, замысел обо мне, реализовать и воплотить который я должен сам.

Предназначение человека заключается, в конечном счете, в том, чтобы стать самим собой, самоопределиться в бытии, свободно реализуя (или свободно отказываясь реализовывать) замысел о себе. Тот, Кто эту жизнь человеку дал, призывает его свободно обрести самого себя и войти в полноту бытия, – именно это и может быть названо самореализацией в настоящем смысле этого слова.

Все это ставит индивида в совершенно уникальное положение. Он – единственное существо, которое, чтобы в полной мере быть, должно само себя реализовать. Его бытие, таким образом, представляет собой безмерный риск, который заключается в том, что оно

никогда еще не есть бытие в полной мере в готовом виде, оно есть шанс обрести себя. Этот шанс может быть использован человеком, но он может и упустить его, может отказаться реализовывать себя и становиться самим собою. Чем человек окажется в таком случае, вопрос, пожалуй, неразрешимый и даже страшный. Шекспировское «быть или не быть, вот в чем вопрос» всякой человеческой жизни.

И все же следует отметить, что самореализация как потребность (самоактуализация, по терминологии А. Маслоу) есть одновременно и условие, и процесс обретения смысла жизни. Поэтому в условной иерархии человеческих потребностей потребность в смысле жизни может занимать высшую ступень.

От того, что смысл жизни относится к числу духовных потребностей, он не делается менее важным, чем телесная потребность в еде или душевная потребность в общении с себе подобными. Более тонкие механизмы проявления духовных потребностей, в сравнении с телесными и даже душевными, не отменяют огромного их значения для жизни человека и опасности, связанной с их неудовлетворенностью. Именно наличие настоящей потребности в смысле жизни является опровержением и позиции А. Камю, и всех прочих скептиков и агностиков. Ведь если у человека есть потребность в смысле жизни, то этот смысл можно попытаться обрести.

Тем и отличается потребность от простого пожелания. Не всякая прихоть может быть удовлетворена, не всякая фантазия имеет реальный эквивалент, а вот предмет всякой потребности есть. Иногда, может быть, не удается найти, например, еды, чтобы удовлетворить соответствующую телесную потребность. Человек может умереть от голода, но это не отменяет того факта, что в мире есть еда. Человек может не иметь смысла жизни, может не найти его, человек может даже погибнуть, не найдя его, но все это не отменяет того факта, что смысл жизни есть, и найти его в принципе можно.

То, что этот объективный смысл есть, означает только одно: жизнь человеку именно дана, притом дана не просто так, а зачем-то. Сам вопрос о смысле жизни, вопрос «зачем жизнь?» предполагает именно такое видение жизни. Притом, если жизнь «дана» человеку как-то метафорически, то и о смысле ее можно говорить только метафорически. Наличие реального смысла жизни предполагает, что жизнь реально дана. Всякий смысл определяется конечной целью, предназначением. Стало быть, и смысл жизни человека определяется предназначением человека. То есть Тот, Кто жизнь дал, Он дал ее не просто так, а к чему-то человека предназначил. Предварительным образом назначил человеку определенную цель. Это является залогом существования смысла жизни.

Таким образом, смысл жизни, если он вообще есть, может заключаться единственно в том, чтобы понять свое призвание, внять призыву, обращенному к тебе, откликнуться на него и быть верным ему, обратив свою свободную волю на реализацию своего жизненного предназначения. Однако эти слова остаются лишь формальным определением до тех пор, пока мы не ответим на вопрос, а в чем же заключается предназначение человека в этой жизни. Можно и нужно предполагать, что есть разница в индивидуальных предназначениях людей, разница в призваниях, но при этом явно должно быть некое вообще «предназначение человека на земле», некое единое призвание, обращенное к человеку как человеку. Элементарный здравый смысл требует того, чтобы все индивидуальные призвания были не более чем частными способами реализации общечеловеческого призвания.