Смысл жизни
Шрифт:
В мае 1944 года состоялась моя последняя встреча с Людвиком. У нас была почти целая ночь. Он уверял, что скоро здесь будут русские, чтобы я еще недолго продержалась. Запомнились его слова: «Смысл твоей жизни —
Людвик погиб через месяц, а с ним и многие другие партизаны. Гестаповцы привезли их трупы в Белосток и бросили во дворе под стеной. Гитлеровцы около них фотографировались. Я хотела увидеть останки любимого, но не смогла…
Воспользовавшись немецкими документами, я тайком выехала в Варшаву. Там нашла дальних родственников, которые приютили меня.
Потом было варшавское восстание… Я сбежала из лагеря в Прушкуве. Скиталась до конца войны.
И это, пожалуй, все… Какой же смысл могла иметь моя жизнь после войны?.. В родные места я не могла вернуться. Кто знал там, что мне приходилось вести двойную игру? Людей, которые могли меня узнать, я избегала. Ведь они запомнили меня как «немку». И такой я, пожалуй, останусь в их памяти
У меня было достаточно мужества, чтобы делать то, что мне приказывали, но этого мужества не хватило для того, чтобы после войны нормально жить среди людей. Если бы жив был Людвик… Галины, которую когда-то знали люди, которой когда-то восхищались, а потом ненавидели и стреляли в нее, — больше нет…
Помните, что писал Ксаверий Прушиньский в своем рассказе «Среди волков»? Это мне запало в память. Послушайте: «Не обязательно выйти из войны без ног, рук или глаз, с перебитым позвоночником или частичным параличом конечностей, чтобы быть инвалидом войны. Инвалидом становится человек, у которого война разрушила центр, во сто раз более важный — нервы, волю…»
Моя настоящая жизнь окончилась в 1944 году. Начинать все сначала уже слишком поздно. Слишком поздно…
Наступила тишина, которую никто из нас не хотел нарушать. Я думал о том, какими извилистыми путями движется порой человеческая жизнь.
Я поцеловал дрожащую руку женщины и распрощался. Городок утопал в потоках осеннего дождя…