Смысл зла
Шрифт:
Замечательно. Это просто замечательно. Он меньше всего хотел, чтобы национальная пресса заглядывала ему через плечо и предугадывала каждое его решение.
Плохо уже то, что у него есть Алан.
— Шеф, вы полагаете, что убийца — местный житель?
— Шеф, вы нашли еще какую-нибудь связь между жертвами?
— Шеф…
Он отвечал на вопросы почти автоматически, используя по возможности различные варианты «без комментариев» или «у нас пока что нет достоверной информации по этому вопросу». Он сам созвал эту пресс-конференцию, вовсе не потому, что мог рассказать о
Рэйф сосредоточился на толпе перед собой, отвечая на их вопросы, но вдруг, почувствовал в комнате странную перемену, как будто доступ воздуха каким-то образом стал больше, а сам воздух — свежее. Чище. Это было странное ощущение, как от внезапного пробуждения. О, то было ненастоящее. Вот — реальность.
Что-то изменилось, и он не знал, к лучшему или к худшему.
Краем глаза Рэйф увидел движение и сумел повернуть голову немного, так, чтобы никто из репортеров не понял, что у шефа полиции изменился объект внимания.
Но все же он удивился, что никто другой не заметил, что она вошла, хотя она вошла из коридора, став позади кучки репортеров. Рэйф сомневался, что ее часто не замечали. Он отметил, что женщина остановилась, чтобы что-то сказать одному из его офицеров, показав нечто напоминающее удостоверение личности, вызвавшее явное удивление. Несомненно тот ответил с заиканием, потом Рэйф заметил, как она прошла мимо и стала возле двери. Женщина рассматривала толпу репортеров и их спутанный клубок камер. Ее полуулыбка вовсе не была веселой, а скорее грустной. Она была одета в удобную одежду по погоде: джинсы и топ без рукавов, волосы были стянуты в аккуратный хвостик. Она походила на кого-то из журналистской братии.
Но это было не так.
Когда в переполненной комнате их глаза мимолетно встретились, Рэйф в ту же секунду обрел знание того, что заставило его похолодеть.
Нет. Вселенная не могла его так ненавидеть.
— Шеф, вы можете…
Он резко оборвал вопрос.
— Благодарю за то, что пришли сюда сегодня. Если еще будут факты, вам сообщат. Хорошего дня.
Рэйф спустился с возвышения и пошел прямо через толпу, не обращая внимания на задаваемые вопросы, и дойдя до нее — сказал коротко и ясно:
— Мой офис через дорогу.
— Показывайте дорогу, шеф, — голос оказался таким же замечательным, как и вся она, один из таких жарких, хриплых голосов, которые мужчина рассчитывает услышать, когда звонит на номер 900 в «секс по телефону».
Рэйф без промедления повел ее мимо своего всё еще изумленного офицера, заметив на ходу:
— Тревис, проследи, чтобы никто не побеспокоил мэра, когда они будут расходиться.
— Да. Хорошо. Так точно, Шеф.
Рэйф хотел было спросить, разве он никогда женщины не видел, но так как это бы снова вылилось в заикающийся лепет, или долгое объяснение, сводящееся к «такой женщины — никогда», передумал.
Шеф полиции также не сказал ни слова, пока они выходили из здания муниципалитета и прошли по Мейн Стрит до полицейского департамента,
И пальцы на ее ногах покрыты красным лаком.
Так как большинство сотрудников были на патрулировании, участок почти опустел. Мэллори единственная из детективов сидела за рабочим столом разговаривая по телефону, с с интересом наблюдая, как они шествуют мимо. Рэйф не остановился, лишь поприветствовал ее кивком головы.
4
Около 177 см.
Офис Шефа полиции выходил окнами на Мейн Стрит, и когда он обошел свой стол, то мельком взглянул на улицу проверить, вышли ли репортеры из муниципалитета. Многие все еще стояли перед зданием, явно записывая репортажи для сегодняшних вечерних выпусков новостей, а другие общались, пытались хоть что-то разгадать. Это не сулило ничего хорошего его надеждам успокоить жителей Гастингса.
Футляр с удостоверением личности упал на книгу записей, когда Рэйф садился. Его посетительница села на стул напротив.
— Изабелл Адамс, — представилась она. — Называйте меня Изабелл. Мы не соблюдаем формальностей. Приятно познакомиться, Шеф Салливан.
Он взял из футляра удостоверение, изучил и его, и значок федерального агента внутри, а потом толкнул его через стол обратно.
— Рэйф. Ваш босс знаком с психологическим портретом, верно? — кратко спросил он.
— Мой босс, — ответила она, — написал этот портрет. Усовершенствованный, и я его привезла с собой. Почему вы спрашиваете?
— Вы черт побери знаете «почему». Он с ума сошел, если послал вас сюда?
— Иногда Бишопа называли безумцем, — ответила она все так же небрежно, явно не испугавшись его гнева. — Но только те, кто с ним не знаком. Он — самый здравомыслящий человек, какого я когда-либо знала.
Рэйф откинулся в кресле и посмотрел через стол на специального агента, присланного ФБР, чтобы помочь вычислить и поймать серийного убийцу. Он была красавицей. Захватывающей, удивительно роскошной. Безупречная кожа, изящные черты, ошеломляющие зеленые глаза, и такое чувственное тело, какое большинство мужчин могут увидеть только в своих мечтах.
Или в кошмарах.
В кошмарах Рэйфа.
Потому что Изабелл Адамс также была еще кем-то.
Она была блондинкой.
Голоса вызывали ужасную головную боль. К этому он привык. И сумев не думая проглотить горсть аспирина, ждал, когда это уберет лишь самую невыносимую боль.
Но этого должно хватить.
Должно.
Всё еще уставший после утренних занятий, он сумел, как обычно, исполнять свою работу, разговаривать с людьми, как будто ничего чрезвычайного и не произошло. Он был очень хорош в том, чтобы не дать людям заметить в себе ничего необычного.