СН917

Катаев Павел Валентинович

Он знал, как раскачать такой день: нужно создать волну. Холодный душ, эспрессо, музыка в колонках. До метро быстрым шагом, музыка в наушниках, да погромче. Главное – не отрываться от телефона, поступательно втягиваясь в происходящее: сначала уведомления, потом личный чат, затем рабочий… До проверки почты добираться лишь в пяти минутах от офиса. Брать на себя все больше задач и успевать перевалить за условные 50% до обеда. В общем, постепенно нагружать оперативную память и не тупить – иначе сон возьмет свое.

Соня. Всем привет! Денис, скажи пожалуйста, с бургерной все хорошо?

Таня, «Седьмой канал» прислал официальное письмо?

Соня. Дима, баннер!

Дима. [прислал стикер]

Дима. понедельник день тяжелый

Дима. но когда я тебя подводил

Konstantin. Соня, рассылку по редакциям сделал, но «Шкода» просит макет оформления для фестивального сектора. Реклама в пабликах и ролики идут по отдельной смете. Остальное вроде бы в порядке!

Соня. Костя, спасибо!

Konstantin. ;)

Соня. Дима, нужен макет!

Дима. я одна, а вас много

Дима. [прислал стикер]

Таня. всем привет, ребенок бойкотировал садик, так что опаздываю на 15 мин. сейчас за пультом, стоб в пробуе

Дима. таня, поставь что-нибудь пободрее, костя, отправь тз по фестивалю

Таня. ахахахах

Konstantin. Коллеги, есть предложение по поводу проекта с «Холдинг-Телеком». С кем можно обсудить?

Дима. с психотерапевтом!

Дима. нет, правда, ПО СЕКРЕТУ ВСЕМУ СВЕТУ. наш павел филимонович по образованию – психолог

Соня. Дима, сплетник, не порти свежую кровь

Соня. Да, Костя, скажи, пожалуйста, об этом с Паше сегодня на совещании.

Денис. @Соня училка ты наша!

Соня. @Dima, баннер!

Денис. Доброе утро, дамы и засранцы!

Dima. Я скучал *heart*

Денис. Аналогично

Утро началось как надо. Ленты сообщений обошлись без горчинок. Клиенты не поднимали панику. Подписчики не бодались. Почта не взорвалась. Денис убрал телефон в карман, когда уже подходил к офису – пяти минут в день, занятых созерцанием урбанистической карикатуры, ему вполне хватало.

Слева – шоссе в шесть полос и развязкой, справа – маленький сквер с компактной стелой, посвященной «героям-комсомольцам, отдавшим жизни…» и притаившееся за деревьями здание школы. Сзади – вход в метро, осажденный кольцом двухэтажных торговых центров и вечным запахом картошки фри. Впереди – работа.

Лет семь назад исполинскую фабричную коробку из красного кирпича заретушировали новыми окнами, велосипедными парковками и барами с летними верандами. Так выглядел царско-пролетарский город-киборг, подстригшийся под свободного художника.

Агентство, в котором работал Денис, занимало четверть площади бывшего сборочного цеха. Что именно собирали здесь, Денис точно не знал – наверняка, нечто, уже с конвейера сходившее пыльным и ненужным. Зато знал слишком хорошо, что теперь они делили этаж с штабом крупной букмекерской конторы, не менее крупным благотворительным

фондом и крошечной книжной лавкой. Свой офис Денис называл «фабрикой воздуха» или «сквотом, платившим уборщице ради приличия».

В этой анархистской утопии вокруг рабочих мест цвели островки творческого хаоса, переговорная чаще всего служила местом попойки, диван и плазма с приставкой уступали в своей намоленности разве что холодильнику, рядом с входом висела доска с самыми дурацкими фото тех самых попек – но! – туалет непременно должен был оставаться чистым.

Директора агентства все называли исключительно Пашей. Низкий полноватый, с бережно маскируемой лысиной, опрятной бородой и быстрой переваливающейся походкой, он уже внешне исключал начальственную строгость. С детства травмированный левый глаз добавлял его образу еще и некоторой трогательности. Паша носил исключительно кеды, джинсы и бесчисленные футболки с мемами, неизбежно растягиваемые «комком нервов», но почему-то всегда надевал пиджак.

Он принципиально не отгораживал себе кабинет, инициировал розыгрыши именинников (порой чересчур изощренные), предводительствовал на банкетах, и порой казалось, что единственным поводом для его негодования могли быть робкая попытка кого-то из команды нарушить этот полупиратский уклад.

Сейчас Паша собрал проектный отдел, в котором работал Денис (в числе других ветеранов за 25 и Кости), на еженедельное совещание. Приходить на совещание было необязательно, готовить отчет – тем более, но коль пришел, будь добр ответить на неизбывный вопрос Паши: «Как там дела с [банком, ритейлером, сайтом, клиникой – нужное подчеркнуть]?».

Денис воспользовался опцией опоздать, а ребята из отдела пошли на совещание, оставив после себя пустые столы: Соня – тучные стопки бумаг и фото на «мыльницу» всем отделом с новогодней вечеринки; Дима – три кофейных стаканчика на коробке из-под пончиков и облако наклеек, окутывавшее огромный монитор; Таня – рисунок дочери, их совместное фото с мальтийского пляжа и пухлую косметичку перед клавиатурой. Konstantin разместился поодаль и пока сохранял свой уголок в девственной чистоте. Все столы стояли каким-то искривленным полукругом вокруг пашиного, так что он (будто случайно) мог видеть всех.

Денис поймал себя на этом нечаянном предметно-портерном дайджесте, пока шел к своему рабочему месту в полупустом офисе. Минута рефлексии напросилась сама.

Его стол расположился рядом со стеной, так что можно было легко дотянуться взглядом до большого окна справа с видом на парк, школу и центр города, выглядывавший маковками и шпилями из-за плоских крыш с плевками наледи.

На стене – пластиковая доска, словно торт разделенная маркерными линиями на треугольные сектора. Зацепившись за услышанный однажды совет, Денис закрепил каждый из секторов за клиентом и фиксировал в нем темы и идеи определенным цветом. Некоторые записи соединялись линиями в сюжеты, другие помечались галочками и цифрами рекламных бюджетов. Через такую нехитрую визуализацию Данис надеялся облегчить для себя планирование задач и муки творчества. Иногда доска помогала. Только вот постоянно сваливалась на бок: Денис приклеил ее на хлипкий скотч, а купить более надежные крепления руки не доходили.