Сначала отвести беду...
Шрифт:
— Господин майор! Пал Палыч просит вас подняться в комнату N313. Он вас там ждёт.
Роман Олегович поднялся в комнату всю заставленную неведомой ему аппаратурой.
— Господин майор, не сочтите за труд объяснить нашему инженеру Константину, что именно вам нужно. И мы постараемся к 17 часам подготовить нужные сведения. В 17 часов пусть ваш сотрудник подойдёт в приёмную с официальным запросом и мы…
— Официальный запрос вы получите телефонограммой через час. А доставить информацию потрудитесь сами. В приёмную начальника Главка генерал-майора Ларцева. Сегодня можно факсом. А полную информацию, подписанную лично вами,
В 16–40 Анна Захаровна позвонила Шиферу и сообщила, что только что получен ожидаемый факс. Олег Романович пошёл в приёмную.
Все междугородние звонки для "Кузьмы Петровича" в период перед ограблением офиса партии "За народное благо" были сделаны из Санкт-Петербурга с одного и того же номера телефона.
И Кличко приказал Шиферу собираться в Питер.
Марии Ивановне Кныш казалось, что разговор с недалёким милиционером она провела отлично. Показала ему своё знание законов и достоинство. И даже великодушие, угостив его чаем с собственным вареньем и дав полистать тетрадь с записями. Во всяком случае думалось, что её общение с милицией на этом закончится.
Поэтому она не сдержала досады, когда девчонка из ЖЭКа принесла ей и вручила "под роспись" повестку, — явиться в розыскной отдел милицейского главка. В кабинет N299 завтра к 10 часам утра.
Однако решила проявить добросовестность и пришла по указанному адресу за полчаса до назначенного времени. Сейчас в неуютном официальном коридоре ей пришло в голову, что вести себя следовало скромнее и без нужды не врать. Ну, что бы изменилось, если бы она сказала, что встречалась иногда с клиентами….Ведь, фамилий и адресов она, действительно, не знала — они сами иногда заходили к ней.
— Гражданка Кныш? — спросил её одетый в штатское крепыш чуть выше среднего роста. Пройдите в кабинет.
Открыв дверь комнаты с табличкой "N299. В.С.Кличко", он вежливо пропустил её вперёд и жестом предложил сесть.
— Я — полковник Кличко Вячеслав Сергеевич. Инспектор по особо важным делам.
Разрешите посмотреть ваш паспорт.
Мария Ивановна тяжело вздохнула. "По особо важным". Тут разговаривать потруднее будет, чем с лопоухим лейтенантом. Полковнику, на взгляд, за пятьдесят. Она протянула свой недавно обмененный паспорт.
— Разговор наш будет с протоколом и магнитофонной записью, о чём обязан вас предупредить. Вызваны вы в качестве свидетеля по серьёзному делу, связанному с несколькими убийствами. Очень рекомендую ничего не скрывать, — это в ваших интересах.
— Да я не знаю ничего, господин Вячеслав Степанович.
— Сергеевич, — поправил полковник.
— Извините Христа ради, Вячеслав Сергеевич. Но, если речь о тех телефонах, о которых спрашивал ваш молодой симпатичный сотрудник….
— Давайте не забегать вперёд. Я предупредил вас о протоколе, прошу расписаться и о предупеждении об ответственности в случае дачи ложных показаний.
— Что вы, что вы господин полковник. Я понимаю, где нахожусь.
— Надеюсь, — улыбнулся Кличко. — Давайте приступим….
Без малого двухчасовый разговор с гражданкой Кныш принёс кое-что новое. Пенсионерка признала, что со своими клиентами встречалась. Что три молодые женщины и делового вида мужчины у неё подозрений
Фрагмент 33
В конце декабря обзавелись офисом Фонда.
Лев Гурыч и Пётр Николаевич осмотрели подобранную Ганжой квартиру на проспекте Вернадского. Четырёхкомнатная квартира, расположенная на втором этаже над большим промтоварным магазином показалось удобной. Ганжа договорился с продавцом квартиры и организовал ремонт, не ожидая прохождения всех бумаг через инстанции. Большие работы не затевали, — лишь убрали одну перегородку, превратив две комнаты в небольшой зал с площадью 34 квадратных метра. Да сделали очень быстро непритязательный косметический ремонт.
В оставшихся двух комнатах разместили кабинеты бухгалтера-экономиста, — сиречь, самого Ганжи и директора Фонда. Директором учредители назначили кандидата исторических наук Лидию Ивановну Настенко.
В её обязанности вменили работу с лекторами (включая лекторов филиалов), разработку плана лекций, тиражирование их текстов и дальнейшее продвижение материалов через уже разросшуюся сеть региональных газет, хозяйственное сотрудничество с которыми шло через Ганжу, а творческое руководство — через Алексина… Разумеется, сама Лидия Ивановна тоже готовила тексты лекций и выступала с ними. Она же взяла на себя обязанности хозяйки на случай встреч с приглашёнными и гостями.
Получили рабочие места и организаторы выступлений Костеренко и Смыслов. Их столы разместились в "зале заседаний". При необходимости их столы можно было состыковать с другими и получить вполне пригодный стол для совещаний.
Оба сыщика-пенсионера, как и раньше, занимались непосредственной организацией лекций — подбором помещений в разных концах столицы, обеспечением афиш и объявлений, организацией охраны, что стало насущным после срыва хулиганами одной лекции и попытки сорвать ещё одну.
Не менее важным делом, — это уже по линии РВС, — для Василь Ивановича и Григория Ефимовича — была партийная работа. Они начали оформлять первичные ячейки партии на базе списков посетителей лектория. По согласованию с Ивановым и Беркутовым, они называли эти ячейки кружками-группами "В защиту истории России" и не особенно распространялись о количестве и местонахождении других ячеек, хотя не скрывали самого факта их существования. Это было нужно. Энтузиазм новых партийцев сразу возрастал, когда они узнавали, что не одиноки.