Сначала свадьба
Шрифт:
Леди тепло улыбнулись друг другу.
– Остановитесь, пожалуйста, – попросила миссис Бромли-Хейс возницу, едва экипаж поравнялся с Ванессой, и с улыбкой обратилась к ней:
– Леди Лингейт! Я так надеялась вас встретить! Хочу поблагодарить за проявленную вчера любезность. Бал удался на славу, не так ли? Если бы располагала временем, непременно задержалась бы дольше.
– Рада слышать, – отозвалась Ванесса. – Надеюсь, вы не чувствовали себя лишней. По досадной оплошности ваше приглашение где-то затерялось.
– Вы очень добры, – заметила
Кучер услужливо соскочил с козел, и спустя пару мгновений модная и потрясающе красивая миссис Бромли-Хейс уже взяла Ванессу под руку, чтобы продолжить путь рядом с ней. Две другие дамы смотрели на нее с нескрываемым любопытством.
– Эллиот сказал, что вчера вы очень устали, – поделилась миссис Бромли-Хейс. – Тем более приятно видеть вас в добром здравии и на прогулке.
Эллиот? Почему эта женщина так запросто называет виконта по имени? По какому праву?
– Вы видели его сегодня? – уточнила Ванесса, недоуменно вскинув брови.
– Да, конечно, – подтвердила леди. – Он навестил меня, как часто это делает.
Зачем?
– Неужели? – отозвалась Ванесса.
– О, можете не беспокоиться, – продолжала красавица с легким смехом. – Все Уоллесы чрезвычайно скрытны и на людях проявляют безупречную преданность женам. Эллиот никогда не поставит вас в неловкое положение. А у вас будут его дом и его наследники. И уже есть его титул. Право, леди Лингейт, я должна завидовать вам, а не вы мне.
О чем это она? Увы, даже самая недалекая из женщин или та, которая провела жизнь в глухой деревне, не могла не понять смысла откровенных слов.
Красавица – любовница Эллиота!
«Несмотря на то что Анна вполне респектабельная вдова, многие считают ее излишне уступчивой в отношениях с некоторыми джентльменами».
Слова Константина вспомнились с такой ясностью, словно он шел рядом и произносил их в эту самую минуту.
Вспомнился и гнев Эллиота при виде той, которая пришла, хотя и не была приглашена. Значит, не было никакой ошибки в том, что миссис Бромли-Хейс не получила приглашения на бал…
– О, только не говорите, что вы ничего не знали, – едва сдерживая смех, заявила миссис Бромли-Хейс.
– Полагаю, – произнесла Ванесса непослушными, деревянными губами, – вы воспользовались моим неведением, мэм.
– Ах, совсем забыла, что вы лишь недавно приехали из деревни и не привыкли к нравам светского общества, – вздохнула спутница. – Так что трудно ожидать от вас понимания его скрытой жизни. Бедная леди Лингейт! Но думаю, даже вы не сможете поверить, что Эллиот женился на вас по каким-то иным соображениям, кроме сухого расчета.
Разумеется, иных соображений не существовало. Более того, он и не думал на ней жениться, пока она сама об этом не попросила.
– Посмотрите в зеркало, – безжалостно продолжала миссис Бромли-Хейс. – Нельзя сказать, что вы безобразны. Это было бы преувеличением.
Ванесса слушала бесцеремонные рассуждения и думала о том, что жена и любовница прогуливаются рука об руку в самом популярном, самом оживленном месте города. Зрелище, несомненно, чудовищное, тем более что подробности личной жизни виконта наверняка всем известны. И лишь одна она еще несколько секунд назад ни о чем не подозревала.
– Изысканный вкус в каком смысле? – уточнила она.
Более удачного или более острого ответа придумать не удалось. Голова гудела, словно в ней поселился целый рой пчел.
Леди негромко рассмеялась тем чувственным низким смехом, который еще недавно так нравился Ванессе.
– О! – ехидно заметила она. – Оказывается, у кошечки есть коготки? Ну же, леди Лингейт, ничто не мешает нам подружиться. К чему позволять мужчинам сеять раздор? Это такие неразумные существа! Да, для определенных целей они годятся – точнее, для одной-единственной цели, – но в остальном можно прекрасно обойтись и без них.
– Прошу прощения. – Ванесса освободила руку. – Вообще-то я спешу домой, где меня ждут.
– Думаете, ждет Эллиот? Бедная леди Лингейт! Сомневаюсь. Очень сомневаюсь.
– Доброго вам дня. – Ванесса решительно и сосредоточенно зашагала по аллее, стараясь не смотреть по сторонам.
В воспаленном мозгу одна за другой вспыхивали яркие и резкие, похожие на молнии мысли.
Она дурна собой.
Эллиот назвал ее красивой, пытаясь, как малого ребенка, успокоить неискренней лестью.
С момента приезда в Лондон и до ее появления в кабинете два дня назад, рано утром, он совсем не бывал дома.
Частые появления мужа в ее спальне не имели ничего общего с любовью, а служили лишь для производства наследников.
Вчера вечером на балу Эллиот несколько минут беседовал с миссис Бромли-Хейс, а сразу после разговора она ушла.
Встреча в театре заставила его всерьез занервничать – настолько, что он даже не замечал, как барабанит пальцами по подлокотнику кресла.
Отношения между Эллиотом и Константином оставляли желать лучшего, и именно Константин привел эту женщину в театр и на бал: специально, чтобы поставить кузена в крайне неловкое положение.
А сегодня Эллиот уже встретился с любовницей и даже сказал, что жена устала. Можно подумать, что речь шла о ребенке, на долю которого выпало слишком много развлечений.
Эллиот был необыкновенно красив и привлекателен, а значит, никак не мог довольствоваться такой женой, как она.
А сама она была полной идиоткой.
Наивной, доверчивой, глупой.
Несчастной.
Достойной презрения.
Еще не дойдя до дома, Ванесса уже едва не падала от нервного напряжения.
К счастью – к огромному счастью, – виконта дома не оказалось. Дворецкий доложил, что свекровь в гостиной, принимает посетителей.