Снайпер Маша
Шрифт:
А через три дня была тяжело ранена Фаня Кузьмина. До полудня ей удалось подстрелить одного зазевавшегося немца. А под вечер, когда солнце повернулось и стало светить в лицо, она не придала этому значения и выдала себя блеском оптического прицела. Хотя в школе и преподаватель Крепс, и ротный Белкин предупреждали о коварной опасности такой игры света.
Они без году неделю в полку, а уже понесли потери. Это притом, что находятся в позиционной обороне и активные боевые действия пока не ведутся.
Майское наступление дивизии не увенчалось успехом, несмотря на все усилия, прорвать первую линию обороны
В батальонах судачили, что комдив 62-й стрелковой вернулся со штаба армии мрачнее тучи и со строгим выговором, от него же досталось на орехи полковым начальникам за «неоправданные потери и топтание на месте, которое явно затянулось».
Всех девушек-снайперов собрали вместе. Генерал Бородкин в этот раз был предельно краток. Он посетовал на то, что в полосе обороны дивизии (а это двенадцать километров по фронту) активизировались немецкие снайперы, охотящиеся за нашими офицерами. «Подумайте, как обезвредить своих коллег», – напутствие комдива они восприняли как приказ.
Разведчики поймали «орла»
После завтрака в их девичью землянку второй раз за все время по-соседски заглянул командир разведроты старший лейтенант Юрий Сироткин. Да не просто так, а с хорошей новостью. Оказывается, его группа взяла необычного «языка» – кавалера Железного креста, да еще и снайпера, что было большой редкостью.
– Хотите краем глаза взглянуть на живого коллегу? Тогда милости прошу к нам. Скоро допрашивать начнем, после чего передадим в разведотдел армии.
– А как узнали, что он снайпер? – полюбопытствовала Ларина.
– По специальной нарукавной нашивке с изображением головы орла с дубовыми листьями. Кроме того, нашли у него снайперскую книжку. Судя по записям, опытный – больше сотни наших убил, – грустно подытожил офицер.
– Интересно, как вам удалось его захватить? – спросила Ивушкина.
– Тут случай нам помог, а еще он сам. Сон сморил бедолагу перед рассветом. Наткнулись на него и взяли тепленьким, лежавшим в небольшом углублении в виде окопчика среди поваленных деревьев.
– Представляю, как он страшно удивился, открыв глаза, – подала голос, казалось, дремавшая в углу Зульфия. – В общем, проспал свою жизнь.
Допрос в блиндаже разведчиков длился недолго. Дело в том, что немец, на вид лет тридцати, высокий, худощавый, оказался с характером: сказал только, что зовут его Отто Беккер, он выпускник берлинской школы снайперов, одной из лучших в Германии. Службу начинал в войсках СС, в охране концлагерей, потом по личной просьбе переведен в вермахт, чтобы быть ближе к фронту. А дальше на все вопросы переводчика твердил одно: «нихт ферштее» и «нихт вайс» (не понимаю и не знаю).
– Ничего, скоро научишься понимать и еще много чего узнаешь, – со стальными нотками в голосе на прощанье пообещал немногословному немцу старший лейтенант
По большому счету, не его, командира разведроты, дело – допрашивать пленного: тут взяло верх обычное любопытство. Первостепенная задача старшего лейтенанта Сироткина и его подчиненных – захватить и доставить ценного «языка» в сохранности. А контрразведчики-особисты как спецы с него уже по максимуму важную информацию снимут.
Живой фриц ничем не впечатлил девушек, даже показался каким-то жалким. Маша Ивушкина сравнила его с потерявшейся мокрой курицей.
– Это он таким слабым и беззащитным выглядит, потому что без оружия, в плену, – предположила Зульфия. – Обратили внимание на его карабин? Мне бы такой.
– Да наша «Светка» не хуже, а то и лучше! – со знанием дела заявила Ларина, хотя непонятно было, откуда у нее такая уверенность. (Позже сами немцы признают, что русские снайперские винтовки надежнее и эффективнее их основного армейского карабина «Маузер-98К» с оптическим прицелом.)
Через сутки отделение в составе четырех пар, в соответствии с приказом комдива, вышло на охоту на таких, как Отто. Правда, начальник разведки полка капитан Иван Сажнев, инструктировавший девушек, кажется, мало верил в успешное выполнение столь сложной задачи. Легко сказать – обезвредить снайперов, для этого их, ловко маскирующихся на местности, нужно как минимум обнаружить, чтобы в огневом поединке, перехитрив, сразить метким выстрелом.
Хорошо хоть во времени не ограничивали: главное – результат. И он на третьи сутки появился: нашим девушкам удалось все-таки выследить и снять одну «кукушку» с дерева, а вторую – со старого полуразрушенного ветряка, одиноко доживавшего свой век в поле. Удивительно, что на такую приметную точку, как мельница, поначалу никто не обратил внимания. Может, из-за того, что, вся изрешеченная осколками и пулями, она держалась на честном слове, да и была на виду. Но, как ни парадоксально, именно ее и облюбовал немецкий снайпер. Младший сержант Ларина первой догадалась об этом, приказав всем, кто видит ветряк, не спускать с него глаз. Правда, долго ничего подозрительного, заслуживающего внимания, там не происходило. Некоторые девчонки уже не верили, что на ветряке кто-то может быть. Лишь когда солнце коснулось линии горизонта, Ивушкина в бинокль увидела едва заметную тонкую струйку жидкости, лившуюся вниз из-за крыла мельницы. Молниеносно осенила догадка: немец справляет малую нужду! Решила, что нельзя медлить: прицелилась и выстрелила. Через секунду грузное тело свалилось на землю. То был четвертый ее немец. А вот пятого, за которого уже полагалась медаль «За отвагу», она все никак не могла добыть.
В начале июня Маша получила сразу три письма – от мамы, со снайперской школы от Инны Мокрецовой, ставшей уже Кузнецовой, и от Тани Барамзиной, служившей на соседнем, 2-м Белорусском фронте в 70-й стрелковой дивизии.
Мама, как обычно, просила беречь себя и почем зря не лезть на рожон. Спрашивала, сыта ли, обута и одета. Советовала обязательно читать на ночь молитву «Спаси и сохрани», как делает она. И в очередной раз наказывала никогда не расставаться с оберегом – маленькой иконкой Богоматери, обретшей духовную силу во время освящения в московском храме Святого благоверного князя Александра Невского в начале войны. Мама, собирая ее в дорогу, наряду с необходимыми вещами положила в чемоданчик и иконку, бережно завернув в полотняный рушник.