Снайпер. Дара
Шрифт:
— А если позицию менять?
— В комплект входит устройство по прокладке оптических линий, аналогичное тому, что в гранате. Снимаете кольца со ствола, надеваете на этот модуль, а вторую его половину крепите на ствол, который, как легко догадаться, и уносите с собой. В принципе, в случае обрыва канала, можно связываться и ультразвуком, и оптикой — дальномер прицела имеет такой режим — и даже по радио. Но насколько это снижает ваши шансы, надеюсь объяснять не надо? Тогда, если все ясно — переходим к практическим занятиям. По окончании обучения получите собственные комплекты. С ними — не расставаться даже во сне.
Группа
Потому как Дара с трудом переставляла ноги следом за курсантами. А все из-за чертова «главного вопроса». Теперь, когда остальные локальные проблемы решены, и «крайний» выход в поле уже не значил однозначно «последний», эта мозговая зараза приобрела небывалую болезненность.
В переводе с военно-уставного языка на цензурный звучал он приблизительно так — «Нахрена?!». Нахрена вообще нужны снайперы?
Для чего тратить немалые средства, силы, время на подготовку, а в бою расходовать жизни? Совершенно непонятно на какие цели. У командира и так немало забот! Зачем придумывать, куда ему засунуть такую дорогую и строго специализированную «игрушку» как снайпер?
В виду некоторых, хм, особенностей подготовки Дара имела весьма смутные и сильно приблизительные представления о тактике. В основном те элементы, что работали «от нее» — охранение, выход на позицию, доразведка, отход. Задним умом она теперь понимала смысл подобного отношения к её подготовке. Это сделано для того, чтобы новичок пришел на место службы «чистым листом», умеющим то, что положено по специальности, но без «излишеств», вызывающих необходимость выбивать из него навыки и шаблоны, совершенно неадекватные конкретным условиям.
Но вот теперь по ночам приходилось читать зубодробительные и заумные книжки, а потом ворочаться в постели пытаясь прорваться через паутину слов, хватающую крепче «Егозы». И всё с большей безнадегой понимать — они, сочинители этих талмудов, тоже не знали зачем нужен снайпер. И просто скрывали за многословием свою неспособность разобраться в простом вопросе. И собственный «опыт» тут помочь никак не мог.
Для одноразового ликвидатора даже базовая снайперская подготовка — скорее роскошь: с тем же успехом его задачу мог решить пулеметчик, оператор ПТУРС, да хоть артиллерийский или авиа наводчик.
А вот как подготовленного ею специалиста «засунуть в строй» обычного стрелкового подразделения? Впрочем, почему «обычного»? Тут не армия, которой по уставу положено быть готовой выполнить абсолютно любой приказ. Условия будущего конфликта почти наверняка имеют строгие рамки. Но вот только генштаб… как-то не спешит делится планами будущей компании с «вожатой-инструктором» летнего оздоровительного лагеря.
Более менее была представима роль снайпера в составе группы армейского спецназа или, если говорить по простому, — разведчиков. Там он должен был закрывать дырку в средствах поражения между пулеметом и артиллерией прикрытия. То есть от шестисот метров до тысячи двухсот.
Нельзя сказать что с этим не справятся другие штатные средства, но — в малочисленной группе, когда о снабжении по воздуху можно только мечтать и весь боекомплект перевозится на горбу, приходится трястись над каждым граммом. Пулеметчик же на поражение своего коллеги в окопе с семисот метров потратит одну коробочку на семьдесят патронов.
Снайпер на ту же цель потратит не семьдесят патронов, а шесть. Именно шесть — про «один выстрел — один труп» следует забыть раз и навсегда, это шутка, к реальному бою отношения не имеющая. Тут не до часовых ожиданий в засаде и вычислений с учетом всех факторов, вплоть до притяжения луны. Но весят эти патроны, даже вместе с винтовкой, не сопоставимо с вторым пулеметом и боекомплектом к нему, как впрочем и с «выстрелами» для гранатомета. О ПТУРСах и вовсе скромно помолчим.
Так что снайпер с его винтовкой и сотней патронов сильно экономит вес для чего-то действительно нужного. Жратвы, например, ну или взрывчатки. Потому как есть хочется постоянно, а вот стреляет реальная разведка, в отличие от киношной, обычно только на стрельбищах. Стрельба в поле, это либо наглость (когда просто нет сил отказаться от «вкусной» возможности), или потери, вплоть до полного уничтожения.
Но, на случай ближнего боя, что в составе группы, что в составе батальона или полка, в которые входят разведрота или взвод, у снайпера тоже есть своя роль. Тут, как ни странно, подсказку дала статистика.
Реальные потери противнику наносит вовсе не пехота, она скорее щит или заслон, а вот сбить или повредить этот щит — предназначение артиллерии и авиации. Пехота только довершает дело и закрепляется на новом рубеже. Соответственно и львиная доля потерь, своих и противника, следствие работы артиллеристов и летчиков.
В самой пехоте основной урон противнику наносят опять же «артиллеристы» — гранатометчики АГС (если удастся подловить противника на открытом месте), минометчики (эти еще и окопы могут «прочесать»), а также пулеметчики (в обороне, против наступающего противника пулемет хорош) и… снайперы. Удивительно, но обычный автоматчик практически не имеет шансов попасть в своего коллегу с другой стороны. Выполнение «на отлично» нормативов на стрельбище практически не влияет на эффективность огня, ведущегося под пулями противника.
Статистика со всей непредвзятостью показывала — стрельба на дальние дистанции, которые для автомата оказались «больше двухсот метров» велась в основном не ради поражения, а ради того чтобы «прижать» или «сковать огнем» противника, не дать ему маневрировать и подойти ближе — на то смешное расстояние, с которого автоматный огонь действительно становился эффективным — сто сорок метров. При том, что большинство убитых и раненых автоматным огнем, и вовсе приходилось на рубеж в восемьдесят-девяносто метров!
Да с такого расстояния на Прерии и слепая бабка из двустволки не промажет, что не может не радовать.
Так вот, в общей свалке подобного боя, пока остальные сотнями пережигали патроны на «отсечение» и «подавление», снайпер единственный, кто мог, сохраняя трезвую голову, сознательно выбивать самых опасных — пулеметчиков, коллег, корректировщиков, авианаводчиков, связистов, командиров и прочая, прочая, прочая… Ведя огонь именно на поражение.
То есть с армией все более-менее понятно. Но Дара очень сильно, со всем, так сказать, пылом юношеского максимализма и нерастраченной невинности… м-да. Словом, оставалось только верить, что у тех, кто организовывал будущие события, хватит мозгов, чтобы не делать попыток вступления в открытый бой. Просто потому, что не будет в этом случае никакого боя. И вообще никого не будет. В смысле — в живых. Мечты, мечты, где ваша сладость?!