Снайпер

Пентикост Хью

— Никакой я не добрый! — произнес он столь громко, что люди за соседними столиками повернули головы в их сторону. — Просто вы, мадам, повергли мой разум в смятение. Я хочу не меньше вашего добиться ответов, поскольку в противном случае буду во время работы постоянно мучиться, ломая над ними голову.

— О какой работе вы говорите?

— А что если я напишу портрет вашего отца? Ведь приближается тридцать пятая годовщина основания школы, не так ли? И я преподнесу его в дар учредителям. Только вам придется назначить меня официальным художником. У меня же должны быть основания повсюду совать свой нос и все вынюхивать. Семья должна

согласиться и проявить готовность побеседовать со мной о Старике. А вы являетесь единственным человеком, который понимает, к чему я стремлюсь. Можно это будет сделать?

— Думаю, что да. Полагаю, они будут польщены, что художник вашего уровня согласился написать портрет отца.

— Что вам известно о моем «уровне»? Ведь до вчерашнего дня вы даже имени моего не слышали.

Она ответила улыбкой.

— По дороге сюда я остановилась у галереи, где выставлены ваши работы, — сказала она. — О вас говорили с большим уважением. Показали альбом с вырезками из газет и, конечно, Джонни, картины. Они показались мне чертовски возбуждающими.

Луиза вспомнила газетные вырезки. Как ей стало понятно, Джон Джерико и его творчество вызывали споры в мире живописи. «Страстные краски и свободные линии современного Ван Гога», — как написал о нем критик из «Таймс». «Вовсе не художник, — отозвался другой критик, скрывавшийся за инициалами в „Арт уорлде“. — Джерико всего лишь агрессивный журналист, который использует полотно и уголь для выражения своих личных взглядов». Покойный Юджин Спейчер назвал его «излишне педантичным в своем подходе». «Силой своих великолепных красок и скрытых за ними напряженных эмоций он заставляет вас почувствовать то, что вы не хотите чувствовать», — написала о нем «Геральд трибюн».

— Ну так мы договорились? — спросил он.

— Договорились, — ответила Луиза.

Она взглянула на стоявшую перед ней пустую тарелку — оказалось, что с обедом она расправилась, даже не задумавшись над тем, что именно ела.

Глава 3

Пелхам-Холл действительно производил впечатление.

Джерико еще не доводилось видеть столько красного кирпича, зеленого плюща и такого количества готических окон. А еще часовня, построенная из серого вермонтского мрамора, и имелась обсерватория с округлым синим куполом, стоявшая на некотором возвышении. И повсюду росли старые деревья — ели, клены, дубы, — возвышавшиеся над акрами зеленых лужаек. Вся территория постепенно спускалась к озеру. В августовскую жару вода отсвечивала голубыми бликами. Озеро окружали заросшие лесом подножия Беркширских гор.

Подъездные пути вели к жилым помещениям, учебному сектору, гимнастическому залу, подсобному хозяйству, и разобраться в их расположении было непросто. Само же здание выглядело старым, но ухоженным.

Следуя инструкциям, Джерико повернул налево и вскоре увидел «Манс» — большое белое здание, построенное в колониальном стиле, с мраморными колоннами, охранявшими парадный вход. Именно здесь и жила семья Пелхамов. Как только он припарковал свой «мерседес» у входа, на крыльце тут же появилась Луиза. За ней следовал невысокий, седоволосый мужчина, изуродованный артритом. На нем был черный плащ.

— Добро пожаловать в наш городок, — поприветствовала его Луиза. Она была в летнем платье, идеально подходившем к ее фигуре. Темно-голубые глаза скрывались за дымчатыми очками. — Берт позаботится о вашем багаже.

Джерико

присоединился к ней, причем ей показалось, что он был рад снова оказаться в ее обществе.

— Это Берт Уолкер, — сказала Луиза. — Я вам говорила о нем. Знакомьтесь, Берт, это мистер Джерико.

Внимательные, черные, чем-то похожие на птичьи глаза пристально всматривались в Джерико. На лице словно автоматически появилась улыбка.

— Если вы дадите мне свои ключи, я отнесу ваши вещи в комнату.

Джерико заколебался. Для старого, сгорбленного человека это был бы непростой труд.

— Спасибо, Берт, — сказал он. — При мне мольберт и кое-какие принадлежности для рисования. Оставьте их. Я еще не решил, где буду работать.

— Миссис Пелхам подумала, что, может быть, в комнате для игр…

— Берт, этот вопрос мы решим позже, — решительным тоном проговорила она.

— Слушаюсь, мисс Луиза.

Старик взял ключи Джерико и пошел вниз к его машине.

— Слава Богу, что вы не попросили его поднести ваши чемоданы, — негромко проговорила Луиза. — Иначе он бы на всю жизнь стал вашим врагом. Что же касается комнаты для игр, то это идея самого Берта, а не мамы. Она вообще не высказала никаких предложений.

Луиза провела его в прохладную переднюю. Там все было обставлено на первый взгляд просто, но с большим вкусом.

— Не скажу, Джонни, чтобы семья ликовала.

— Простите?

— Им, конечно, понравилась идея с портретом, но они не понимают, почему вы не могли просто взять несколько фотографий и сделать свою работу в каком-то другом месте.

— Но вы убедили их?

— Убедила. — Губы ее напряглись, когда она вспомнила недавние дебаты.

— Диктатор, — с ухмылкой проговорил Джерико.

— К сожалению, в настоящий момент в доме никого нет, — сказала Луиза. Оказалось, что мать и сестра Джорджиана неожиданно решили отправиться за покупками. Муж Джорджианы, Артур Фрост, был занят на работе. Уолтер Фрост, их сын, плавал на яхте по озеру. — Мой брат Фред ждет вас в директорском кабинете. Там он чувствует себя более уютно.

— До меня доносится эхо семейного скандала? — спросил Джерико.

— Джонни, в этом нет ничего необычного. В этой семье никто не любит совершать поступков, которые не продуманы заранее. Я поломала эту традицию, пригласив несколько попечителей, которые были без ума от радости.

Через раздвижные двери в комнату вошел Берт Уолкер, сгибающийся под тяжестью двух чемоданов Джерико.

— Если вы пройдете со мной, сэр, я покажу, где вы сможете разместиться.

— Поспешите, Джонни, — сказала Луиза. — Берт покажет вам, где директорский кабинет. Я подожду здесь, пока вы подготовитесь к встрече с Фредом.

Гостевая комната и ванная на втором этаже, куда проводил его Берт Уолкер, были просторными и окнами выходили на озеро. По сведениям, полученным от того же Берта, озеро это имело совершенно непроизносимое индейское название, а потому его называли просто Фэйерчайлдом.

Джерико с некоторым облегчением оглядел громадную кровать с пружинным матрасом, рядом с которой стояли изящный туалетный столик и комод. Берт перехватил его взгляд и улыбнулся.

— Мисс Луиза упомянула, что вы такой же высокий, как и Капитан. Пожалуй, так оно и есть, вот только весом поменьше. Капитан никак не мог подыскать себе кровать, в которой он мог бы с удобством улечься. А эту он соорудил много лет назад. Мне было позволено переместить ее сюда.