Снег и пепел

Колесник Максим

– Эй, ты живой там? – вновь донёсся голос с той стороны двери.

– Живой, живой.

– Отлично, начальство хочет тебя видеть, – внезапно дверь открылась, и в проёме показался чистильщик, направивший на него дуло пистолета. – Выходи, и давай сюда руки.

Дмитрий послушно вышел, и дал заковать себя в наручники, прекрасно понимая, что без оружия ничего не сможет противопоставить чистильщику.

– Ладно, ты вроде адекватный,

но всё же предупрежу – мы сейчас пойдём через город, не рыпайся и не делай ничего, за что я мог бы долбануть по башке, – до этого дверь заглушала голос, но теперь Дмитрий узнал чистильщика – это был один из тех, кто оборонял поезд. Это объясняло его мрачный настрой. – Всё понял?

– Да, не волнуйся.

Чистильщик взял Дмитрия за запястье и повёл по коридорам, а затем и по улицам города-купола, и посмотреть там было на что. Первое что бросалось в глаза, это обилие разных магазинчиков с яркими вывесками, торговали там всем, от еды и средств первой необходимости, до, судя по всему, сложной техники и даже книг. Последнее особенно заинтересовало однорукого, но, к сожалению, чистильщик не дал задержаться у витрины, его можно было понять, он хотел поскорее закончить с работой, от которой явно был не в восторге. Помимо магазинов в поле зрения Дмитрия попадались и другие интересные места. Бар, со звучным названием “Валлгалла”, которое по какой-то причине было написано с двумя “л”, также было несколько кафе, одного взгляда на которых хватало, чтобы желудок Дмитрия начинал бунтовать. Однорукий задался вопросом – сколько уже времени прошло с момента, когда его вырубило? Судя по тому, что его успели довести до города, обработать рану, настроить новую руки и прочее, прошло как минимум часов пять, а то и больше.

Также Дмитрий видел большие, явно нежилые здания, назначение которых было непонятно однорукому (Хотя по трубам, идущим вертикально вверх, до самого “потолка” можно было предположить, что по крайней мере часть из них были фабриками.). Из одного из кафе доносилась странная музыка, и незнакомая песня. “Забытые слова оставь. Не жаль их раз потеряны. Решает пусть за нас колёс по рельсам стук размеренный.” Это всё, что он успел расслышать перед тем, как чистильщик вновь погнал его вперёд.

Не менее необычными были и люди, стройные, высокие, улыбающиеся, не знающие ни холода, ни голода. Они с любопытством и даже с опаской поглядывали на однорукого, пусть и отводили взгляд, когда понимали, что их заметили, впрочем, Дмитрий не

мог их винить, он на самом деле выделялся сразу по множеству причин. В условиях всего этого однорукий чувствовал себя не в своей тарелке, хотя всё равно с любопытством осматривал всё вокруг него, и надеялся, что наконец получит интересующие его ответы.

И вот они добрались до площади, на которой стояла статуя неизвестного Дмитрию человека, в обилии росли цветы и бегали дети. Чистильщик повёл однорукого в большое, богато украшенное здание, судя по всему штаб местной администрации. Спустя пару обысков, и прогулку по коридорам, они дошли до небольшой комнатки, в которой был только стол, несколько стульев, пара ящиков с бумагами и странное нагромождение из металлических деталей, кабелей и ткани, расположившееся в тени. Помимо всего этого в комнате был только один человек – высокий мужчина, в синей форме, напоминающей чем-то бронекостюмы чистильщиков, и с еле заметной ухмылкой на лице. Даже несмотря на то, что он явно хотел показаться дружелюбным, Дмитрию сразу не понравился его взгляд. В его глазах не было ни капли человечности. Сразу стало понятно, что этот человек готов избавится от кого угодно, если этот “кто-то” не приносит пользы.

– Вот, я его привёл, – сказал чистильщик, толкнув Дмитрия вперёд.

– Отлично, можешь быть свободен, – ответил мужчина, сев за стол, после чего обратился к Дмитрию. – Можешь присаживаться.

Однорукий медленно сел, параллельно косясь на груду металла, которая резко выделялась в интерьере комнаты.

– Александр, глава военной полиции этого города, – представился мужчина, протянув руку.

Однорукому сразу не понравился тон чистильщика – он был вежливым, но при этом холодным и строгим. Его слова пытались выразить уважение к собеседнику, но при этом он явно давал понять, что стоит выше пленного жителя пустошей.

– Дмитрий, – однорукий осторожно пожал руку, он ещё не привык к силе протеза, и было бы глупо, если бы попытку нормального рукопожатия восприняли бы, как агрессию.

Внезапно груда металла начала двигаться, показалось что-то, отдалённо напоминающее голову, и там, где должны были быть глаза, вспыхнуло два окуляра, а затем из-под тканевого плаща показалась длинная механическая рука.

– Сцевола, глава связного, промышленного и научно-инженерного отделов, – донёсся от груды грубый механический голос.

Конец ознакомительного фрагмента.