Звезды, раздавленные под ногами,Люди, задавленные сапогамиПравящих монстров, – и всюду бес,Неотвратимый, словно ликбез.Бесы, тешащиеся пирушкой,Бесы, заигрывающие с побирушкой,Лики Господа для них легки —Но не у страха глаза велики!Я отчаянно переплываю реку,Пусть не завидуют имяреку,Пусть не радуются – я не лгу! —Знали б, что ждет их на том берегу!
3
Одежда бесов многим к лицу —И праведнику, и подлецу.Но слава Аллаху, я гол как сокол,Чтоб заслужить осиновый кол.Лучше
уж праздно считать ворон,Чем видеть бесов со всех сторон.Лучше уж в нищете сгореть,Чем видеть бесов присно и впредь.Я знаю, что жизнь их – напрасный труд,Что все они однажды умрут —Одни – сегодня, другие – вчера,Последние лишь доживут до утра.
Маленький сирота на площади большого города
Он еще помнитПро маленький свой аул.Он тянет руку к прохожим:А вдруг заметят,Ему-то всего и надо —Кусок хлеба.Он тянет руку так,Как будто карабкаетсяНа вершину горыИ пытается найти уступок,На который можно было быПоставить ногу,Чтобы сделать еще один шагК небесам.Дома его не ждут —Дома и нету,И матери нет,И отца,И даже Отчизны —Все в одночасьеКак-то рухнуло разом,А как плачет сердцеВ жизни без солнца,Каждый дурак, наверное, знает.Он пытается что-то напеватьПод палящим солнцем —Нищий и босоногий,Как сама правда.Жизнь,Опоясав ему саваном шею,Катится мимо,А ему лишь всего и надо —Хлеба кусокДа щепоть негромкого счастья,Да чтоб было небоИ чтобы была мама.Но никто бедолагуИ знать не хочет.И только другой сирота,Городской и сытый,Вытаскивает из карманаЗаплесневевшую булкуИ спрашивает грубо:– Будешь?– Буду, —Отвечает тотС жуткой и нежной улыбкой.И слезы текутИз непривычных к неправдеГлаз маленького аула,И слезы текутИз ко всему привычных глазБольшого города.
Надпись на книге шейха Саид Афанди из Чиркея
Если жизни истончилась нить,Разве можно звезды в том винить?Если черной кажется судьба,Убери рукой печаль со лбаИ окно в пространство отвори,Чтобы лучик утренней зари,Средь надгробных просияв камней,Стал бы эпитафией твоей.Свой талант избавь от пустяков,От нелепиц и от сорняков —И неважно, выпадет ли дождь —Как зерно, тогда ты прорастешь.Я молитвы чистые люблю,Четки звезд ночами тереблю.И угрюмый рок мне говорит,Что я шейха звездного мюридДля того, чтоб здесь закрыв глаза,Обрести свой свет внезапный заТем, что называется судьбой, —Лишь тогда я стану сам собой.
Белая элегия
Белый лебедь над синим прудомПроплывает и медленно тает.Я ловлю теплоту его ртом —Мне его теплоты не хватает.Так и лебедь отчизны плыветНад прудом, но не синим, а черным.Бьет крылами, на помощь зовет —Так не хочется быть прирученным!Я сжимаю обиду в горсти,Я спасу его, честное слово!Но меня никому
не спастиОт пространства сырого и злого.Столько верст отделяет меня,Столько звезд от родного аула!..Но однажды, в ночи, без огня,Я проснусь от небесного гула.И увижу свой ласковый дом,Горы, предков, в чьей власти верховнойЧерный пруд сделать синим прудомИ спасти нас от смерти духовной.
«В дни, когда птицы прощаются с летом…»
В дни, когда птицы прощаются с летом и роща редеет,Припоминая птенцов желторотых в покинутых гнездах,В сердце гнездится печаль и душа сиротеет,И наполняется болью пронзительной воздух.Осень идет, одевая тебя, а поля раздевая,И по земле расстилается плачем косяк журавлиный.Осень – рдяная, растерянная, дождевая —Слишком насмешлив твой путь одинокий и длинный.Вижу, как падают в море уставшие птицы,Слышу их крик заблудившийся и нелюдимый:«Коль умирать, так уж там, где случилось родиться,Если уж строить гнездо, то в отчизне родимой!»
«Заглянув на мгновенье в иные миры…»
Заглянув на мгновенье в иные миры,Сердце катится в пропасть с вершины горы.Если б строил иначе свое я житье,Не пропало бы бедное сердце мое.Только стоило все же отчаянно лезтьНа вершину, чтоб слышать небесную весть.Пусть теперь впереди неизвестность и страх,Сердце знает: оно побывало в горах!
«И голод, и войны нам для того даются…»
И голод, и войны нам для того даются,Чтобы испортились люди и стали рабами.А нищие руки к нам для того лишь тянут,Чтоб снять с нас коросту лжи, прилипшую к коже.Жизнь стремится в полет, но ломает крыльяИ со всего размаха рушится наземьС криком и плачем, которых никто не слышит —Лишь на ладонях моих остаются капельки крови.И лишь на похоронах мы встречаемся нынче с друзьями —Там и дно ада покажется светлым раем.А голод и войны нам для того даются,Чтобы испортились люди и стали рабами.Я говорю не стихи сейчас, а молитву,Чтоб горела в каждой душе лампадаСвета и боли – такой густой и кромешной,Что от нее за спиной до сих пор любовь моя плачет.И судьба, и воля, и рок от ничтожеств зависят,Но успокойтесь, когда-нибудь и это времяРека времен унесет, и больше не будетЧеловек продавать по кусочкам солнце и небо.
«Вино и слезы, голод и война…»
Вино и слезы, голод и война —Ненастные настали времена!И жить нельзя, и стыдно умирать,И рифму не упросишь лечь в тетрадь.А раньше мне отчаянно везло —Я шел к добру и ненавидел зло.А нынче окружает что меня —Лишь глупость, все тесней день ото дня.И воронье лишь вьется надо мной —Сошел с оси, как видно, шар земной!
«Ночь за окном, и огонь в очаге погас…»
Ночь за окном, и огонь в очаге погас —Вспомним былое, далекий и верный друг!Голос войны до сих пор оглушает нас,А любовь, словно птица, выпорхнула из рук.Время уходит – но чья тут, скажи, вина,Что затерялась во тьме Ариадны нить?Мы на надгробьях читаем свои имена,Но и за это нельзя никого винить.Прошлое дышит в спину, и зеркалаПамяти лгут потомкам нашим не вдруг.И пока нас еще не накрыла полностью мгла,Вспомним былое, далекий и верный друг!