Снег возможен...
Шрифт:
И любимый ей это обеспечил в полной мере, вот уж точно!
Тридцатого декабря он сделал ей предложение…
Обернулась, с каким-то детским восторгом посмотрев на платье, которое арендовала для этого события. Наряд висел на шкафу, обвитый теми самыми гирляндами, внося ощущение не просто праздника, а какой-то волшебной сказки! Цвета слоновой кости, из плотной, но приятно-шелковой на ощупь ткани, украшенное кристаллами, платье отбрасывало огненные «зайчики» отблесков этих гирлянд по всей комнате, делая атмосферу спальни еще более праздничной.
Предложение Артема было для нее внезапным, честно.
— Зачем, Тема? — первая ее реакция, похоже, удивила любимого.
Но Яна действительно желала понять. Он тоже ранее не горел желанием расписываться, помня о браке родителей, который до сих пор значился на бумаге, так и не оформили развод юридически, а сколько лет порознь. Всегда говорил, какой смысл?
— Я хочу по-настоящему, Яна. Обдумал, ведь от нас все зависит, и мы вносим смысл во все, что делаем. Зачем нам бояться того, что сделал кто-то другой? Мы с тобой приложим все силы, чтоб все иначе сделать. Но я хочу серьезно и честно, золото мое! Без отговорок и отступных! — заявил решительно.
И совершенно спокойно, с полной уверенностью, которая ясно читалась в глазах Артема.
Потому и Яна уже не сомневалась, согласилась. И на быструю роспись второго января тоже. Артем и первого готов был, да центр регистрации не работает. А вот завтра… Что ж, учитывая погоду, даже хорошо, наверное, что все сложилось так, не доехали бы точно, и на внедорожнике, который Артем все же купил, чтобы у них была машина побольше.
Сейчас же они со спокойной душой и предвкушением чуда любовались в окно на крупные хлопья снега, которыми заметало улицу все больше…
— Золото мое, а как ты, гипотетически, относишься к мысли о детях? — ненавязчиво спросил Артем, наблюдая, как Яна медленно и задумчиво вращает на пальце кольцо, которое он подарил ей, делая предложение.
Осторожно, немного нервно. Сам не до конца был уверен, что готов… Но недавно осознал, что очень хочет ребенка с этой женщиной. Со своей любимой.
Какой-то действительно полной и цельной семьи, глубины отношений, чтобы еще кому-то эти чувства и трепетность, что к Яне испытывал, подарить, излить на ее… их общее продолжение и частичку.
Яна глянула на него сквозь ресницы задумчиво и очень серьезно. Закусила уголок губы, как-то сильнее и с нервозностью став прокручивать кольцо. Вздохнула глубоко, но будто бы ей что-то на плечи давило.
— Плохо, Тема, — тихо и неуверенно, словно с сомнением, ответила наконец.
Он помолчал секунду, удерживая руки усилием воли, пока не позволяя себе ни расстраиваться, ни как-то еще реагировать. Это ее право, как ни крути, и не ему давить, ведь большую часть тяжести беременности и родов ляжет на женские плечи. Но, черт побери! Артем понял, что уже успел привыкнуть к этой мысли, и реально захотел детей. А потому расстроился все-таки…
— Тут не думать надо, а работать над исполнением цели. Дети не от мыслей, а от действий появляются, Тема. Показать? —
Окей, подловила… Рассмеялся, шумно выдохнул.
Но до того, как Артем успел бы высказать ей все, что думает по поводу таких шуточек, Яна вдруг ловко скользнула ладонями ему в белье, в котором он и поднялся с кровати. Крепко сжала пальцами давно уже воспрявший от ее близости возбужденный член, высвободила из плавок. И, прежде чем, как Артем успел бы обхватить саму Яну, прижать к себе, проворно опустилась на колени, даже с жадностью какой-то обхватила головку губами, дерзко слизнув каплю смазки, выдающую его безумное возбуждение. И так как-то, невероятно изящно изогнула голову, вбирая его глубже в рот… Офигеть!
Артем не удержался: шумно выдохнул, почти с рыком. Сжал ее волосы пригоршнями, притянув к себе ближе. А Яна сверкнула на него снизу вверх очередным лукавым взглядом, дразня языком самую чувствительную, казалось, точку на его теле. Хотя (к чертовой матери!) такой становилась любая часть его тела, которой Яна касалась. И она это точно понимала! И использовала!
— Золото мое! — низко и сипло простонал он, непроизвольно толкаясь бедрами и погружаясь глубже в ее ох**нительно влажный и горячий рот. — Так дети тоже не получатся, я ж не удержусь, сорвусь раньше, — выдохнул, хмыкнув с иронией над собой.
С некоторым трудом (да и с сожалением, чего скрывать?) оторвав от своего паха ее обалденный рот, заставил Яну подняться. Впрочем, тут же подхватил ее, взвизгнувшую, на руки и, может, не особо грациозно, но донес до кровати, «сверкая» вздыбленным членом. Но кому тут сейчас до плавности движений и скромности, на фиг?!
Рухнул вместе с Яной в постель, на ходу подминая хохочущую, одурительно любимую женщину под себя, сдернул с нее майку. С такой же жадностью, как Яна его дразнила, дорвался до ее тела, посасывая, даже легко кусая чувствительные соски; руками уже забрался под ее белье, лаская и распаляя. Погрузил пальцы внутрь влажного, обжигающего тела, растягивая, готовя Яну для себя.
И, впившись в губы жарким, страстным поцелуем, прижимая Яну крепче, перевернулся на спину, буквально усадив любимую на себя. Во всех смыслах.
О, да!
Оба в голос застонали, когда он толкнулся глубже, до основания погрузившись в ее отзывчивое лоно, обволакивающее, сжимающее член Артема, шикарно пульсирующее вокруг него…
— Твою налево! Я так продержусь ни фига не дольше! — выдохнул ей в губы, продолжая сжимать ягодицы Яны и насаживать ее все полнее на свой член.
— Ну, чтоб дети появились, это и нужно, любимый, — засмеялась Яна.
Однако ее смех тут же перешел в глубокий горловой стон, пробравший Артема до обжигающей дрожи в самой глубине живота.
— Я понял, золото мое. Ты мне «зеленый свет» дала, — прохрипел уже отрывисто, сквозь зубы, потому что как-то разом накрыло таким предвкушением и предчувствием вот-вот грядущего ослепительного оргазма…
Испарина на обоих враз! В глазах вспыхивают искры и сердца стучат так оглушительно, что каждый может у другого пульс отсчитать…
И в один момент подкатило как-то, к самому горлу, казалось; лавой по спине, заставляя поджиматься сухожилия в ногах, разрывая мошонку кайфом.