Снег
Шрифт:
Сержантка в белом халате крикнула мне идти к себе, и я бодрым шагом отправился в казарму. Там, пользуясь тем, что остальные пятеро сослуживцев, живущих со мной в одной комнате, не обращают на меня внимания, я слегка отодвинул свою кровать в сторону, ощупал обитую войлоком стену, нашел незаметный глазу разрез и достал алюминиевую ложку с заточенным черенком. Оружие в этой казарме категорически изымалось, но без хоть какого-нибудь ножа я чувствовал себя ещё более голым, чем если бы был вообще без одежды. Поэтому я с пятой попытки и украл в столовой ложку, а затем заточил о металлическую ножку кровати её черенок.
***
Доктор сидел у себя в кабинете и раскладывал папки. У него с утра болела голова и по этому он был особенно не в духе. Стажер, шаркая на весь коридор, на этот раз по-хозяйски вошел в кабинет без стука.
– Все готово, – толстяк широко улыбнулся. – я договорился обо всем. Больным выдадут маскхалаты, оставшиеся с военных запасов. Во-первых, они белые, на них хорошо будут видны следы краски, а, во-вторых, они теплые. И больные за неделю до нового года не замерзнут. Так же я лично приказал подобрать для каждого больного теплые ботинки, шапки и рукавицы. Этих вещей для вояк много осталось, а с войны уже два года прошло. Чего вещам просто так пылиться? – лицо толстяка растянулось в улыбке, ожидая похвалы, но так как ее не последовало, Стажер продолжил. – У каждого на костюме будут красные или зеленые нашивки, и лежать в пакетике по пять смоченных красной или зеленой краской шарика из поролона. Игра будет проходить на поляне в лесу, в предгорьях, возле нашей клиники.
Во время всей речи Стажера, доктор рассматривал свои сложенные в замок пальцы. Он вспоминал своего сына, погибшего в той войне. По возрасту тот был ровесником Стажёра. Зато в отличие от толстяка, его сын оказался на той войне. Но в отличие от этого папенькиного сынка, он был убит. И теперь про него так ехидно говорят “…для вояк”. Доктор с трудом переборол своё желание ударить Стажёра и сухо процедил:
– Поставьте пожалуйста свои подписи – вот тут, тут и еще вот здесь, и я ничем не буду больше вам мешать.
– А что там? – осторожно спросил Стажёр.
– Простая формальность о том, что я вас предупредил и что вся ответственность за ваш эксперимент лежит целиком и полностью на вас.
– А… – протянул Толстяк. – ну конечно подпишу, лишь бы вы мне не мешали своими придирками. – не читая, тот взял шариковую ручку.
Доктор глубоко вздохнул. Он откровенно устал и думал лишь о предстоящем уходе на пенсию. И все же он был врачом, большую часть своей жизни проработавшим в этой клинике. Да, совсем скоро он уходит отсюда навсегда, удаляясь на заслуженный отдых. Но он не мог не попробовать в последний раз переубедить этого глупого избалованного человека. И, в конце концов, когда Стажёр поставил последнюю подпись, сухо осведомился.
– Теперь, когда эта затея, целиком и полностью в зоне вашей ответственности,
– Да, – улыбаясь, ответил Стажер. – ровно двести сорок три человека. Все они примут участие в завтрашней игре.
– А сколько санитаров будет контролировать порядок? – спросил доктор и пододвинул к себе внушительную стопку папок.
– Санитаров… толстяк задумался. – вообще я позвал помочь студентов волонтёров. Всего будет… Около сотни человек, это считая репортёров. Но мне кажется, что это излишне, а что? Что, собственно, вам не нравится? – он обиженно поджал губы.
– Вы ознакомились хотя бы с одним личным делом больного?
– Нет. А зачем? – толстяк косо посмотрел на доктора. – вы что, хотите помешать моей идее?
– Я всю жизнь проработал в этой клинике, – ответил доктор и устало прикрыл глаза. – через два месяца я ухожу на пенсию. Всю ответственность за эксперимент вы взяли на себя. С чего мне мешать вам? По сути, сейчас вы практически мой зам и я передал вам все свои полномочия. – доктор взял в руки верхнюю папку из стопки. – но не мешало бы вам знать, что около пятидесяти пациентов, которых вы хотите выпустить на игру, могут быть крайне опасны для общества. Вот, например, больной номер сорок один. Он не из буйных, но на мой взгляд, один из самых непредсказуемых. Рост почти два метра. Вес сто десять килограмм. Силы в нём больше, чем в нас с вами. Имени своего не помнит, документов о нём не сохранилось. Себя называет Снегирем. Это его позывной с войны. Думает, что все еще идет война и ждет боя. Считает, что сейчас находится в казарме. Мне лично пришлось очень долго его убеждать в том, что здесь безопасно и что нужно просто ждать приказов, не проявляя никакой инициативы. Он потерял контроль над собой во время печально известного инцидента с фейерверком, на второй день после парада в честь победы. За одну ночь подручными средствами убил двенадцать гражданских, на которых в тот момент было хоть что-то красное из одежды. Утверждает, что с ним общаются эльфы. – Доктор посмотрел на Стажера ожидая хоть какого-то понимания ситуации, но её не было. – или его сослуживец с похожим диагнозом. Больной номер сорок пять. Позывной – Барс. Он специализировался на взятие языка и добыче информации. – Доктор сделал красноречивую паузу и повторил ещё раз. – Взятие языка и добыче информации… если вы понимаете, о чём я. И их рота защищала перевалы именно в тех горах, в предгорьях которых стоит наша клиника. А это значит, что они знают эти места. Из всей роты они единственные выжившие, и уверяю, тут дело не только в удаче. Они отлично подготовлены к бою, жаль только, что не могут приспособиться к мирной жизни. – Доктор отложил в сторону папку. – И таких, повторяю, около пятидесяти человек. И почему шарики с красной краской? Красный цвет будет ассоциироваться с кровью, порождать агрессию. Я предлагаю вам, во-первых, сменить красный цвет на какой-нибудь другой, во-вторых, перенести весь ваш эксперимент в стены нашей клиники, а в-третьих, самое важное, ознакомьтесь получше с личными делами больных. Особо опасных нельзя выпускать за территорию клиники. Ограничьтесь хотя бы пятью человеками в команде. И более того, я предлагаю вам вообще перенести вашу игру на более теплый период.
Конец ознакомительного фрагмента.