Снега Берглиона (Ричард Блейд, Cтранствие 4)
Шрифт:
Когда Аквия подцепила кончиком пальца еще одну капельку янтарного бальзама и стала втирать мазь в ягодицы, он сказал, резко и грубо:
– Зря стараешься! Я не собираюсь спать с тобой.
Женщина рассмеялась - словно зазвенел серебряный колокольчик. Медленными движениями ладоней она продолжала оглаживать поясницу; Блейд видел, как начала розоветь ее снежно-белая, с отливом голубизны, кожа.
– Ты думаешь, что сат-па - любовное средство?
– она снова рассмеялась.
– Нет, Риард, это всего лишь согревающая мазь. Сейчас я могу гулять босиком по снегу... не хуже тебя!
– Меня ты согрела другим
На темном небе вспыхнули ледяные звезды, бросая слабый свет на вершины торосов, сторожевым кольцом окруживших юрту, и на застывшую в вечном сне поверхность моря. Разведчик склонил голову, прислушиваясь. Где-то далеко-далеко зародился звук - слабый, но отчетливо слышимый вопль, полный безысходной тоски, такой земной и мучительно знакомый.
Вздрогнув, Блейд резко задернул полог.
Под чужими звездами, в чуждом мире, летел, ширился, звенел в ушах и бился о ледяные глыбы торосов заунывный вой голодной волчьей стаи.
ГЛАВА 4
На следующий день Блейд убил своего первого снежного ящера.
Как и вчера, их нарты мчались по торосистой равнине; собаки сами выбирали дорогу в ледяном хаосе, и Аквия лишь изредка ободряла их возгласом, похожим на звон соприкоснувшихся хрустальных бокалов. Она выглядела довольной и оживленной, и несколько раз пыталась втянуть Блейда в разговор, однако он мрачно молчал. Из головы его не выходило видение бледного нагого женского тела, розовеющего от жара сат-па, согревающего снадобья. Для него она пожалела лишнюю каплю, наградив мерзкой звериной шкурой! Конечно, все эти чудодейственные зелья произвели бы переворот в земной фармакопее, но где гарантия, что питье, предложенное в конце пути, вернет ему прежний облик? Может быть, волосы у него и выпадут, но как бы не отросли рога - или чего похуже!
Смущенная его угрюмым видим, Аквия тоже замолчала, лишь изредка поглядывая на спутника огромными зеленоватыми глазами. Лицо ее посуровело, у губ и век залегли тонкие стрелочки морщинок, светлые пушистые брови сошлись у переносья; казалось. Снежная Королева, грозная и прекрасная, несется на север в леденящей тишине и безмолвии вечных снегов, торосов и стылого недвижного воздуха, озирая по пути свои владения.
Внезапно зрачки Аквии потемнели. Резким окриком придержав псов, она повернулась к разведчику и положила руку в меховой варежке на его предплечье.
– Будь готов, Риард. Нас выследил дайр.
Блейд вышел из своего мрачного раздумья и огляделся. Их упряжка неторопливо двигалась к полосе торосов, протянувшихся в полумиле впереди и похожих на огромные призмы и конуса, в беспорядке сваленные на снежное покрывало. На фоне бледно-фиолетового послеполуденного неба их вершины, то плоские, то напоминающие шпили готического собора, играли кроваво-алыми отблесками под лучами клонившегося к закату солнца. Эти ледяные скалы были сравнительно невысоки - от десяти до тридцати футов - и не являлись серьезным препятствием для путников, меж ними оставалось достаточно места для нарт, и собаки как раз трусили к одному из таких проходов. Видно, он был сквозным - псы обладали непогрешимым чутьем но части выбора дороги.
– Мы можем уйти от него?
– спросил разведчик, рассматривая нагромождение льдов впереди; он не слышал ни звука и не замечал ничего угрожающего.
– Нет, - Аквия огорченно покачала головой в островерхом
– Это очень быстрый зверь, Риард. Он почуял нас, обошел и спрятался где-то слева, за теми глыбами льда, - женщина вытянула руку, указывая на хаос проросших друг сквозь друга ледяных кубов и пирамид.
– Если мы выберем другой путь, дайр снова будет подстерегать нас, пока не возьмет свое - собаку или двух...
– Она помолчала и добавила: - Или меня...
– Тебя?
– Блейд покосился на спокойное лицо спутницы.
– Ты слишком велик и силен - даже для дайра. Для одинокого дайра, хочу я сказать, а они редко охотится парами.
– Какой он?
– спросил Блейд.
Аквия бросила на него испытующий взгляд.
– Закрой глаза, я покажу.
Разведчик зажмурился, и перед ним вспыхнул неясный размытый образ мощного зверя - с пастью, усаженной двухдюймовыми клыками, сильным мускулистым телом и толстым драконьим хвостом. Его спина, грудь и бока поблескивали, словно изнанка перламутровой раковины, окутывая чудище зыбким сиянием. Как показалось Блейду, размерами и массой дайр немногим уступал йоркширскому быку.
Он открыл глаза, и видение исчезло. Аквия вытерла покрытые испариной виски и глубоко вздохнула. На верхней ее губе тоже выступили росинки пота, быстро превращаясь в крохотные ледяные шарики.
– Как ты учуяла его?
– поинтересовался Блейд, поглядывая на собак. Упряжка вела себя спокойно; нарты неторопливо катились к гряде торосов, до которой оставалось ярдов двести.
– Он думает о нас... думает о добыче, о теплом кровавом мясе... Я слышу.
– А собаки что ж?
– Снежный ящер почти не имеет запаха и прячется за торосами... Псам не вынюхать его. Они узнают про дайра только когда зверь кинется на упряжку.
– Они будут сражаться?
Аквия усмехнулась
– Они боятся дайра больше смерти...
– Лицо ее вдруг поблекло, постарело, словно от смертельной усталости.
– Очень свирепый зверь, сказала она.
– Голодный. Много зубов, мало мозгов. Мне с ним не справиться, Риард.
– Хорошо, - Блейд кивнул головой.
– Останови сани, дай мне какой-нибудь ремень и сиди тихо.
Он ступил на снег, пошаркал по нему ступнями - вроде не очень скользко... Аквия уже протягивала ему кожаную полоску, запасную упряжь. Обвязав топорище и сделав петлю, Блейд повесил свою секиру за спину. Пешню он сунул под мышку; ее древко, окованное на фут железом, с наточенным блестящим острием, торчало перед ним подобно рыцарскому копью. Он выбрал пса помельче, вывел его из упряжки и взял на сворку.
– Так ты говоришь, этот дайр сидит где-то слева от прохода?
– Блейд кивнул на ущелье, рассекавшее ледяную баррикаду.
– Я думаю... думаю, он за теми глыбами, - Акция говорила шепотом, лишь взглядом показывая на хаотическое нагромождение ледяных многогранников.
Разведчик свистнул псу и дернул поводок. Они медленно потрусили к торосам - мохнатая ездовая собака, похожая на небольшого медведя, и еще более мохнатый человек, выглядевший пришельцем из доисторических времен, древним охотником каменного века. Лишь блеск топора за спиной да зловещее сверкание острия пешни разрушали эту иллюзию; но схватка, которая должна была сейчас состояться, ничем не отличалась от битв кроманьонцев с пещерными медведями в эпоху великого оледенения Земли.