Снега
Шрифт:
Риган слышала рассказ Луиса про то, как однажды вечером этот самый «официант» Ибен попытался лишить жену комиссара полиции ее дорогого ожерелья.
Пятнадцать минут спустя Сэм провозгласил:
— Ладно, пришло время самим принять решение и следовать ему. Придется всем нам погрузиться в какую-нибудь пару такси.
Кое-как запихнув багаж в два автомобиля, Кендра с Риган, Норой и Люком забрались в один из них. Сэм с мальчиками устроились во втором такси.
— Какое все-таки красивое тут место, — сказала Нора, оглядывая улицы города из окна автомобиля. За домами виднелись красивейшие склоны гор с обеих сторон дороги. Небо уже стало темнеть.
— Я, когда здесь бываю, всегда ощущаю такой прилив энергии! — призналась Кендра. — Что-то есть в здешней атмосфере.
Она подалась вперед и сказала водителю такси, что на следующем мосту надо будет повернуть направо.
После поворота они въехали на посыпанную грунтом узкую дорожку, окруженную с обеих сторон покрытыми снегом елями и соснами.
— Мы как будто в каком-то первобытном, нетронутом лесу, — восторженно произнесла Нора. — Как прекрасно!
Однако по мере того, как они приближались к деревянному особняку, уютно примостившемуся у горного склона, Кендра все более поражалась тому, что ни одно окно здания не светилось. Не было никаких признаков жизни, человеческого присутствия. Никаких приветственных огней.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Надеюсь, что с ним тут ничего не случилось.
Она стремглав выскочила из такси, сжимая в руках ключи от входной двери.
Следом, спотыкаясь, выбрались Нора, Люк и Риган.
Отперев входную дверь, толкнув ее вперед, Кендра констатировала:
— Сигнализация не включена.
«Ничего хорошего в этом обстоятельстве нет», — подумала Риган.
Боковая дверь из коридора вела сразу в кухню и детские комнаты. Кендра включила свет на кухне. Здесь все было в полном порядке, за исключением, пожалуй, нескольких грязных тарелок, лежавших в мойке. Одной из них была большая плошка для кукурузных хлопьев с именем Ибена на боку, написанным большими оранжевыми буквами. Тут же стоял такого же стиля кувшин из-под молока, тоже с выписанным на боку именем владельца.
— Где же, интересно, он мог обнаружить посуду с таким редким именем на боках? — вслух поинтересовалась Нора. — Риган, ты ведь помнишь, что когда ты была маленькой, то все плакала, потому что мы никак не могли найти для тебя чашки с твоим именем? Так же как не могли найти номерной знак с твоим именем для твоего велосипеда, брелок с такой же надписью и все другое прочее…
— Ма, перестань, пожалуйста, — сказала Риган, чувствуя, что все больше понимает: произошло что-то очень плохое.
Кендра открыла машину для мойки посуды.
— Полна грязной посуды, — жестким тоном констатировала она, — а между тем в коттедже управляющего тоже есть посудомоечная машина. — Она бросилась к ящику с посудой, потом нашла выключатели и включила свет в гостиных. Тут у нее вырвался потрясенный вздох: — О, Боже мой!
— Что случилось? — хриплым голосом спросила Риган.
— Вон туда посмотрите, туда, туда и туда! — Кендра показала на пустые места на стенах комнат. — Мои картины, — простонала она, — мои прекрасные картины!
«Боже мой, только бы это не был Ибен», — взмолилась про себя Риган, надеясь вспомнить имя святого, которого следовало просить об услуге в случаях, когда особой надежды на успех в общем-то уже не оставалось.
Ида Бойл открыла дверцу духовки на кухне своей дочери Дейзи, чтобы проверить, хорошо ли печется готовящаяся там индейка.
— Ммм, — пробормотала
— Мама! — из-за ее спины крикнула дочь Дейзи. — Что ты делаешь? Нельзя ведь открывать духовку, когда птица готовится.
— Да я просто хотела проверить, все ли с ней в порядке, дорогая. Я только проверяла. Я тебе ничего не испорчу. Ты еще не родилась, а я уже успела приготовить огромное количество индеек. И твоему отцу они неизменно нравились. Он считал, что они у меня всегда получаются вкуснейшими. — Ида повернулась к дочери, подула на вилку и сказала: — Надеюсь, мы с тобой не перестарались с луком.
Дейзи поставила матери стул, чтобы та могла присесть к кухонному столу.
— Эта компания съест все, что ей только ни подадут. А теперь, пожалуйста, мам, присядь. Ты и так все время на ногах.
— Если я буду рассиживаться, то когда-нибудь вообще не захочу вставать, — проговорила Ида, опускаясь на поставленный стул. — А ты не могла бы немного помять мне спину?
Дейзи — профессиональная массажистка, специализировавшаяся на массаже усталых, ноющих мускулов лыжников, приезжавших покататься в Аспен, согласилась помочь и своей собственной матери. Она положила руки на плечи пожилой женщины и начала их массировать.
— Ну как?
— Ты самая лучшая в своей профессии, Дейзи. Именно поэтому ты всегда так занята.
Дейзи было сорок шесть лет от роду. Она приехала в Аспен из Огайо в 1967 году, когда ей было всего восемнадцать. Слухи о том, что здесь все можно себе позволить, что тут все «просто здорово», долетели до огромного количества хиппи во всех уголках страны. Узнала о них и Дейзи. Поэтому, только окончив школу, она прыгнула в свой красный «фольксваген» — «жучок» — и вместе с парой подружек отправилась в путешествие через всю страну. Они, собственно, не имели намерений поселиться в Аспене надолго, рассчитывали, может быть, провести тут лето, а затем ехать дальше, в Калифорнию, где движение хиппи действительно набирало силу.
Но, видимо, не это было предназначено судьбой Дейзи. На одной из посиделок в Аспене она познакомилась с Баком Фрешером. Она заметила его на другом краю лужайки. У него были те же «знаки любви», те же символы, что и у нее. В общем, у них случилась любовь с первого взгляда: Бак подошел к ней и уже никогда больше от нее не отходил. «Как все тогда здорово получилось», — иногда думала потом Дейзи. Она всегда думала о себе, что уж она-то, единственная изо всех своих подруг, точно никогда не выйдет замуж в таком молодом возрасте. И тем не менее они с Баком поженились, остались жить в Аспене и потом никогда не пожалели об этом своем решении.
Бак получил работу — начал водить туристов в зимнее время в походы на снегоходах. Летом он работал на стройках. Дейзи же стала массажисткой, ходила по гостиницам, частным домам. В числе ее клиентов оказывались как голливудские звезды, так и самые обыкновенные люди, у которых просто-напросто болела спина.
— Ну, а теперь как? — спросила Дейзи, отпуская плечо матери и возвращаясь к мойке.
— Гораздо лучше, — ответила Ида, трогая руками плечи, покрытые тканью коричневого полиэстрового пиджака. Она вообще любила пиджаки, к которым обычно надевала соответствующего вида юбку и какую-нибудь бледно-желтую блузу с кружевным воротником. Ида вообще-то работала в Аспене в химчистке, и лучшим в ее костюмах было именно то, что они оставались простыми и чистыми.