Снега
Шрифт:
Шестое: медь на провода с о б и р а й т е с а м и по уезду и волостям — тонкий намек на колокола. Поняли?
Седьмое: обучение электричеству ставьте так-то.
К о ж у х о в записывает.
А теперь можете записать такую директиву уже от имени Совнаркома: в каждом уезде необходимо с р о ч н о создать не менее одной электрической станции. Обязать сделать ее центром о б у ч е н и я, лекций, демонстраций и прочее и п р о в е с т и через эти курсы в с е население. Начать подготовительные з е м л я н ы е работы т о т ч а с и разверстать их по уездам. Мобилизовать
К о ж у х о в. Конечно.
Л е н и н. И вы думаете, Георгий, реализации всей этой грандиозной программы не будут мешать Троцкий и его присные?
К о ж у х о в. Уже мешают.
Л е н и н. Каким образом?
К о ж у х о в. Самым подлым. Кричат на всех перекрестках о нереальности плана ГОЭЛРО, предсказывают ему полный и позорный провал. Называют план электрификации России электрофикцией.
Л е н и н. Ничего! С такими, как вы и товарищ Павел, мы еще покажем Троцкому и его подпевалам, где раки зимуют! Не робейте, Георгий!
Входит взволнованный Н а ч с а н у п р.
Н а ч с а н у п р. Владимир Ильич, это же заключение на Георгия Максимовича.
Л е н и н (лукаво). Разве? Гм… Странно… Ах да, конечно, произошла ошибка… Мы так, понимаете, увлеклись разговором… Перепутали. (Смеется.)
Н а ч с а н у п р. Нехорошо, Владимир Ильич.
Л е н и н (покорно). Нехорошо с моей стороны, некрасиво. Согласен. Извините.
Н а ч с а н у п р (с укором). Георгий Максимович…
Л е н и н (желая усыпить бдительность Начсанупра). Да, чтобы не забыть. Вот… Я написал товарищу Семашко. Прошу и вас лично, Александр Осипович. Примите все возможные меры к укреплению здоровья товарища Кожухова.
Н а ч с а н у п р. Хорошо. (Настойчиво.) Владимир Ильич, покажите медицинское заключение.
Л е н и н. Александр Осипович, с какой стати вы вдруг решили подражать худшим образцам урядников и беспардонно, так сказать, врываетесь в кабинет председателя Совнаркома, дезорганизуете мою работу…
Н а ч с а н у п р (непреклонно). Вы можете сравнивать меня с кем угодно, Владимир Ильич, но я требую показать мне медицинское заключение.
Л е н и н. Не боитесь играть с огнем?
Н а ч с а н у п р. Не боюсь.
Л е н и н. Если вы вздумаете попытаться отстранить меня от дел хоть на один день, я всей полнотой власти председателя Совета Народных Комиссаров…
Н а ч с а н у п р. Все, что угодно.
Л е н и н (захохотал). Вы — хуже урядника, хуже жандарма… Я вынужден… подчиниться силе. (Протягивает бумагу.)
Входят К р у п с к а я, В и к т о р и я.
(Поспешно.) Организационную сторону дела, Александр
Н а ч с а н у п р (не сразу). Понял, Владимир Ильич. (Уходит.)
К р у п с к а я. Володя, что тебе сказали врачи? Мне очень не понравилось выражение лица Александра Осиповича, когда он выходил из кабинета.
Л е н и н. Успокойся, Надюша, ничего серьезного. Наоборот, доктора похвалили меня, рекомендовали больше бывать на свежем воздухе. Только и всего. Поэтому, товарищи, после работы всей компанией мы едем в Горки, в снега… И непременно товарища Павла с собой прихватим. Снега, снега!.. Ах, как я люблю их голубое сверкание!.. (Кожухову.) Прошу обратить внимание, Георгий, если Надежда Константиновна входит в кабинет вместе с Викторией, это значит — или какая-то просьба, или жди взбучки. Нуте-с, Наденька, что у вас там, в Наркомпросе, новенького?
К р у п с к а я. Володя, я прошу откомандировать Викторию в Наркомпрос для руководства отделом внешкольного образования. Взрослое население деревни почти сплошь неграмотно, хочет учиться.
Л е н и н (весело). Вы, наркомпросовцы, протестуете против этого?
К р у п с к а я. Нет, конечно. Старики говорят: «Хотим сами газеты читать, хотим знать постановления Советской власти».
Л е н и н. Значит, следует развернуть беспощадную борьбу с неграмотностью.
К р у п с к а я. Тяга к образованию необыкновенная.
Л е н и н. Это же очень хорошо! Значит, культурная революция в деревне развивается. Ну и как Наркомпрос думает разрешить вставшие перед ним задачи? Что, Надюша, требуется от Совнаркома?
К р у п с к а я. Первую просьбу я уже высказала — в помощь мне нужна Виктория.
Л е н и н (Виктории). Ваша точка зрения?
В и к т о р и я. Готова работать на любом участке.
Л е н и н. Признайтесь честно — уже сговорились?
В и к т о р и я (улыбнувшись). Сговорились, Владимир Ильич.
Л е н и н. Уступлю Викторию. Так и быть. Временно. Вернем ее в Секретариат Совнаркома, когда сочтем необходимым.
К р у п с к а я. Спасибо.
Л е н и н. Что нужно еще?
К р у п с к а я. В деревне нет ни букварей, ни бумаги, ни карандашей, ни перьев. Кое-где учителя вырезают буквы из газет, старых книг, составляют азбуку! Но это же не выход! А как писать? В одном селе нашли оберточную бумагу для карамели. Заостряют лучину, разводят сажу водой и пишут. Обратились наши инструкторы в уездный отдел народного образования, а там говорят, что книг, бумаги и на детские школы не хватает. Но главная проблема — с керосином. Керосин в деревню не завозят, крестьяне в своих избах жгут лучину. Разве с лучиной развернешь культурную работу?
Л е н и н. Нет, не развернешь, Надя. (Провел руками по лицу.) Трудно, согласен, невероятно, дьявольски, чертовски трудно. (Как бы стряхивая нелегкие мысли.) Теперь я понимаю, Надюша, твой стратегический план: ты забираешь руководить отделом внешкольного образования Викторию в надежде, что ее дражайший супруг, вы-с, Георгий Максимович, напрягая все свои человеческие и нечеловеческие силы, невиданными темпами построите нам первые десять — двадцать электростанций. Дайте нам, Георгий, Каширу, Шатуру, Волховскую станцию, и мы, большевики, зальем Россию электрическим светом! (Пауза.) К сожалению, пока это лишь мечта.