Снегурочка без определенного места жительства
Шрифт:
Я почувствовала, как резко ослабли и начали подгибаться коленки. Казалось, еще чуть-чуть — и я просто сползу по его телу на пол, растекусь по светлому ламинату бесформенной лужицей. Все, что я могла сделать, чтобы не упасть — это уцепиться руками за сильную шею мужчины. И я подняла руки. Закинула их ему на плечи. Обняла ладошками затылок, с восторгом ощущая под пальцами рассыпчатые жестковатые завитки чуть длинноватых волос, от которых пахло сгоревшими бенгальскими свечами, свежими мандаринами и, почему-то, зимним лесом.
Мой дед Мороз, оказавшийся вовсе не дедом,
Если быть честной, то меня вообще до сих пор целовал только один парень — мой одноклассник Валера. Но это были неумелые и неловкие попытки двух подростков, решивших то ли поиграть во влюбленность, то ли попробовать, как это — быть взрослыми и заниматься тем самым, запретным… С Валерой у нас вообще все было в первый раз — свидания, поцелуи, первая близость, во время которой мы больше смущались и хихикали, чем занимались делом.
Сейчас, с Никитой Алексеевичем, все было по-настоящему. По-взрослому. Без шуток. Да, мы познакомились всего пару часов назад, но я знала, ощущала внезапно пробудившейся женской интуицией, что он не настроен на кратковременный и легкомысленный флирт. Что он ищет и видит во мне больше, чем подружку на одну ночь.
Смелости мне добавило и то, что целовались мы в прихожей, в доме сестры Брагина. Если даже у этих поцелуев будет продолжение — случится оно не здесь и не сейчас. Потом, позже. Когда мы оба отдышимся, когда схлынет этот водопад эмоций, а на смену ему придет уверенность в том, что мы оба готовы сделать следующий шаг.
Отдавшись новым чувствам, погрузившись в них, я потеряла счет времени, и, наверное, сама никогда не решилась бы оттолкнуть мужчину. Брагин сумел остановиться первым. Замедлился. Чмокнул нежно в нос, потом прижал мою голову к своей груди так, что его подбородок лег мне на маковку. Протянул длинно:
— Ки-и-ира… Ты — мое сумасшествие.
Помолчал еще немного, затем все-таки снял с меня снегуркину шубку и повесил в шкаф на плечики. Краем глаза я уловила свое отражение в зеркале и ужаснулась: грим размазался, брови потеряли форму, тушь осыпалась и легла пеплом на скулы.
— Мне нужно умыться! — пискнула, пытаясь спрятать лицо от Никиты Алексеевича.
— А вот с этим не поспоришь! Ты сейчас скорее на трубочиста похожа, чем на девочку из снега, — Брагин провел меня в ванную, на ходу махнув в сторону зала:
— Мы ждем тебя. Не задерживайся слишком, ладно?
— Ладно, — я с облегчением закрылась в ванной, высмотрела среди тюбиков и флакончиков пенку для умывания и с ее помощью полностью сняла с лица косметику.
Вышла и обнаружила, что Никита Алексеевич дожидается меня прямо под дверью. Мы вместе направились в зал.
Завидев нас вдвоем, Карина очень обрадовалась,
— А вот и Дед Мороз со Снегурочкой вернулись, значит, праздник продолжается!
— Да, — подтвердил Никита Алексеевич. — Мы решили: будем гулять, пока хозяева нас не выгонят!
— Этак вы рискуете у нас на неделю поселиться, — поддела брата Карина. — Раньше Рождества можем и не отпустить!
Так, под смешки и шутки, я вновь оказалась за праздничным столом. Никита и его родственники потребовали, чтобы я обращалась ко всем на «ты» и по очереди выпили со мной шампанского «на брудершафт», чтобы, как они выразились, узаконить такое обращение.
Я думала, что мы, все четверо, так и будем сидеть у стола, жевать потихоньку закуски и смотреть новогодний концерт. Вот только Брагина и его родню такие развлечения не устраивали. Уже через несколько минут они уговорили меня принять участие в игре, суть которой состояла в том, чтобы угадать слово, написанное на бумажке, которую ты сам не видел, но которую прикрепили тебе на лоб. Сыграли два круга, один раз победил Никита, второй раз — его сестра.
— Не огорчайся, Кира, — Макс оказался тем еще любителем подтрунивать над окружающими. — Брагины оба такие: любят побеждать и настаивать на своем. Диктаторы!
Никита и Карина на его шутку не обиделись и предложили включить караоке.
— Но Алекс же спит! — удивилась я.
— Он крепко спит, — успокоила меня хозяйка дома. — А мы громко петь не будем. Кстати, голос у тебя хороший, училась где-то?
— Да, в музыкальной школе по классу вокала, — призналась я.
— Тогда тем более порадуй нас своим исполнением, а мы подпоем, как умеем, — присоединился к уговорам сестры Никита.
И понеслось: популярные песни, старые песни о главном, романсы… Где-то через час я отложила микрофон в сторону и заявила твердо:
— Все! Больше ни куплета! Мне еще днем два утренника отработать предстоит!
— Тогда, думаю, пора нам всем прилечь и хоть немного поспать. Скоро четыре часа утра, а у нашей Снегурочки, оказывается, рабочий день впереди. — Карина даже не стала спрашивать, согласна ли я заночевать у них, просто взяла за руку и повела куда-то. — Вот, тут у нас гостевая спальня, располагайся, устраивайся, а я тебе сейчас чистую ночную рубашку, халат и полотенце принесу. Надеюсь, не откажешься воспользоваться?
— Не откажусь, хотя мне ужасно неудобно!
— Неудобно на потолке спать — одеяло сваливается, — Карина решительно пресекла мои попытки отказаться от излишней заботы и умчалась за обещанными одежками.
— А Никита? — все же поинтересовалась я вдогонку.
— Никита в гостиной ляжет, на диване. Ему не впервой, — сестра, похоже, особенного трепета перед старшим братом не испытывала, несмотря на его известность.
Через полчаса я, умытая, свежая, лежала, кутаясь в легкое и теплое одеяло, и думала о том, что ради такой невероятной новогодней ночи стоило остаться без съемного жилья и даже подвернуть ногу.