Снегурочка для босса
Шрифт:
Глава 15. В офисе «Сэвэн»
Кажется, у Морозова действительно есть незакрытый гештальт насчет нашего несостоявшегося свидания.
Ничем другим его стремление очаровать меня красивыми комплиментами во что бы то ни стало я объяснить не могу. По крайней мере, логическим путем. Ведь я отлично знаю, какой именно меня видит противоположный пол — зажатая, необщительная ледышка, с вечной школьной косичкой через плечо и гардеробом без претензии на последний писк моды…
И при таких исходных данных
Нет, тут точно что-то поверхностное и мимолетное. Творческое увлечение на фоне моего первого грамотного мейк-апа и коварного угощения от Павлины, не иначе. Но как же хочется безоглядно поверить в силу чувств, что горят в этих красивых синих глазах напротив!
— Матвей, — проникновенно говорю ему, старательно сопротивляясь сокрушительному мужскому обаянию, — я очень тронута этими словами, спасибо тебе! Но как насчет моего предупреждения? Дело ведь очень серьезное! Нельзя оставлять все на самотeк…
Морозов смотрит на меня до жути проницательно, насмешливо и ласково.
Всe-то он понимает, этот потрясающе талантливый мужчина. Жаль, что я не могу по-настоящему полностью довериться ему. Мы слишком мало времени знакомы для подобной опрометчивости.
В итоге, чуть поморщившись на мои слова, он кивает:
— Ты права, нельзя. Именно поэтому сегодня перед тем, как отправиться в агентство, приславшее психа вместо аниматора, мы заедем к Батянину. И ты ему все лично повторишь — и про «дядю Германа», и про земельный тендер. Это не телефонный разговор.
— А кто такой этот дядя Герман? — не удерживаюсь от любопытного вопроса.
— Хочешь узнать про Германа? — криво усмехнувшись, Морозов любезно предлагает мне руку. А когда я машинально принимаю ее и поднимаюсь со скамейки, неожиданно притягивает к себе и зачем-то шепчет ответ на ухо: — Об этом тебе может рассказать только сам Батянин…
То ли случайно, то ли специально, но его теплые губы задевают мочку уха. На это прикосновение мое тело реагирует тихим трепетом, а приятный аромат его лосьона для бритья, который я взволнованно вдыхаю, только усиливает эффект.
О-ох, только не играй со мной по-настоящему, Морозов. Это слишком нечестная игра.
Он будто мысли читает.
Отстраняется, поправляет живой цветок в моей косичке и, как ни в чем ни бывало, предлагает:
— Беги переоденься.
Главный офис корпорации «Сэвэн» впечатляет уже одним своим расположением. Это огромный пентхаус и все три этажа ниже него в новой высотке делового центра. Превосходный вид на муравьиную суету города обеспечивают прозрачные стены из непробиваемого стекла.
Страшно даже представить, в какую сумму обходится одна лишь аренда всего этого великолепия!
Я с интересом глазею по сторонам, топая вслед за своим боссом, и чувствую, как случайные встречные сотрудники
Сам пентхаус, очевидно, служит нуждам исключительно руководящей верхушки и своим интерьером с многочисленными зонами отдыха в духе «мозгового штурма» немного напоминает офис монстров всемирных интернет-корпораций с их настенными головоломками, спортивными матами и креативными уголками для размышлений и расслабления.
— Подожди здесь, — кивает Морозов на мягкое кресло-трансформер, когда мы оказываемся в одном из таких уголков прямо напротив приемной генерального директора. — Батянин сейчас подъедет, а мне надо созвонимся насчет результата анализов той дряни.
— Хорошо.
Я с удовольствием устраиваюсь поудобнее и всe свое внимание посвящаю столику с шахматами по правую руку от кресла. Кто-то тут играл партию и забросил почти в самом начале, едва сдвинув несколько пешек. Шахматные фигурки тут хоть и классические, но выполнены из какого-то дорогого материала. Не для простых смертных то есть.
Протягиваю руку, чтобы взять ферзя и рассмотреть поближе.
— Не трогать! — недовольно шипит кто-то. — Как вы сюда попали? Кто такая? Это административный этаж, девушка, посторонним вход воспрещен!
Я аж вздрагиваю от неожиданности.
Одно неловкое движение — и ферзь летит со стола, сбитый моей рукой, словно кегля. Однако напугавший меня сотрудник — какой-то тщедушный юнец с едва пробившимися усами и лохматой, как у хоббита, копной волос, — пулей бросается на пол и перехватывает блестящую фигурку за секунду до столкновения с офисным паркетом.
— Успе… ло! — прерывисто выдыхает он, как-то странно выражаясь о себе в среднем роде. Успело… Ну, ладно, может, оговорился.
— Извините, это случайно, — неловко говорю ему, протягивая руку, чтобы помочь встать.
Но неприветливый лохматый парнишка только бросает на меня исподлобья злющий взгляд. Он вскакивает с пола сам, наспех отряхивая джинсы и мрачно-бордовую рубаху. Одежда на его субтильной фигуре смотрится мешковато и несуразно.
— Вы вообще в курсе, что это очень старая и хрупкая ручная работа? — продолжает шипеть он. — Семейная реликвия! И к вашему сведению, Андрей Борисович разрешает прикасаться к своим шахматам только постоянным партнерам по игре!
Его высокий голос, слишком тонкий для половозрелого взрослого парня, вызывает у меня серьезный когнитивный диссонанс. Но затем на память приходит воспоминание об историческом французском романе с евнухом.
Как-то одиноким осенним вечером я взяла на время потрепанный томик у нашей пожилой комендантши в общаге. О том, как знаменитую красотку-маркизу схватил в плен кастрированный с детства слуга грозного султана, когда она металась по всему Средиземноморью в поисках пропавшего мужа. Именно таким тонким и мелодичным голос евнуха я и представляла по описанию, когда читала книгу…