Снегурочка на заказ
Шрифт:
— Это кто тут ребенок-то? — не удержался Котовский. — Может быть, ты, Дана?
Я спешно поймала Даниила за руку.
— Правда, не стоит, — попросила я, заметив, как вновь наливаются кровью глаза Богданы и как она собирается разразиться новой отчаянной речью о том, что не Даниилу учить её, как вести себя при детях и что с ними делать, тем более, если он сам себе такое позволяет.
Очевидно, Котовскому совершенно не хотелось портить себе праздник. Он покосился на сестру, покачал головой, будто досадуя, что все-таки не может ответить ей так, как ему хочется, но не проронил ни слова, только прошел мимо неё, направляясь вверх по ступенькам.
— Ну да, ну да! На стол накрыть Витке не дали, так хоть в платье она покрасуется, пока ты будешь в наглухо запахнутой шубе в роли Сосиски! Ой, прошу прощения, Снегурки! Но эти костюмы все такие одинаковые!
Я сжала зубы, но притворилась, будто не услышала ни слова, хотя и поразилась про себя. Откуда в обыкновенной женщине может быть такое количество яда? А ведь у неё трое детей! И дети наверняка страдают от того, что родителей не выбирают. Анечке и Яночке ведь нужно материнское тепло, они же девочки! Да и Андрею тоже, хоть он и постарше. Это же дети!
— Она все время такая? — не удержалась я, закрывая за собой дверь и оставаясь наедине с Даниилом в нашей комнате. На кровати уже лежали коробки с подарками для детей, с прикрепленными на них ярлыками, от кого и кому предназначался презент, и я с удивлением обнаружила, что часть коробочек предназначалась и для взрослых.
— Да нет, — задумчиво отозвался Котовский. — Раньше получше была. Но в последнее время то ли ревность её заедает, то ли ещё что, но Данка становится и вовсе невыносимой. Скоро Вася схватит детей и сбежит от неё прочь, а его даже осуждать за это никто не станет, только и говорить будут, что жена до… Твою ж мать!
— Что такое? — опасливо уточнила я, наблюдая за тем, как Котовский перебирает подарки, смотрит на надписи и мрачнеет с каждой секундой. — Даня, что случилось?
— Ничего, — сердито ответил он. — Кажется, Деду Морозу и Снегурочке придется импровизировать. Собирайся скорее… Спускаться будем.
Я не стала спорить, так, впрочем, и не поняв, в чем проблема. Пока Даниил собирал подарки в мешок деда Мороза, я схватила свой новогодний костюм и выскользнула из комнаты — не переодеваться же мне перед Котовским! И так достаточно того, что мы спим с ним в одной постели, и, как бы я не отпиралась, я довольно часто "случайно" оказываюсь в его не в меру пылких объятиях, когда того совершенно не ожидаю.
Впрочем, говорить, что мне это неприятно, не слишком честно.
Отбросив в сторону все мысли, не касающиеся празднования Нового года, я закрылась в ванной, сняла платье, в котором обычно ходила здесь в доме и облачилась в снегурочье, расшитое серебристыми нитями, прекрасно ложившееся по фигуре…
Что ж, не знаю, для кого эти костюмы продавались в том магазине, но я даже залюбовалась своим отражением. Платье Снегурочки легло просто отлично, к тому же, выглядело жутко дорого. Стоило оно тоже, как я предполагала, немало, но сейчас всякие сомнения относительно того, достойна ли я каких-нибудь дорогих презентов от Даниила, удалось отбросить в сторону. Это ведь праздник для его племянников, а не для моих, и почему я должна выходить к ним в засаленной шубе, на которой в прошлом году чьи-то дети оставили несколько пятен от майонеза, а воротник слипся от пролитого на него алкоголя?
Наверное, сейчас мне позавидовала бы любая актриса, играющая Снегурочку на всевозможных утренниках и корпоративах. Пальто с меховой
Я подумывала было заплести волосы в косы, но, подумав, отказалась от этой идеи. Шапочку, заменявшую кокошник, тоже надела нехотя, подозревая, что и её, и пальто придется снять, иначе я просто изжарюсь, мы же не на детском утреннике, а на семейном празднике, в конце концов! Нет особого удовольствия в том, чтобы изжариться за те несколько часов до нового года.
— Внученька, — раздалось из-за двери, — готова ли ты?
— Готова, дедушка, — хмыкнула я, выходя из ванной. — Платье только занесу в комнату.
— Жду, — усмехнулся Даниил. — Только не затягивай.
Он тоже переоделся. Хотя до сих пор не застегнул роскошную красную шубу, украшенную белыми узорами и мехом, только набросил её на плечи, но зато не обошел вниманием остальные детали костюма: тонкую белую рубашку, напомнившую мне те, что носили мужчины во всяких фэнтезийных или исторических фильмах, возможно, не слишком достоверных, чёрные брюки и высокие сапоги.
— Какой-то ты совсем не Дед, Мороз, — вздохнула я, окинув его взглядом.
— Хотел показаться Снегурке в первозданном виде, прежде чем надевать вот это, — Даниил встряхнул белой бородой. — Дети к десяти спать пойдут, тогда можно будет снять шубу, шапку и бороду и спокойно сесть за стол.
Я улыбнулась. В этом плане мы точно думали одинаково.
— До десяти не так много времени и осталось, — отметила я, поглядывая на наручные часы, которые, впрочем, тоже надо бы снять.
— Ты думаешь, мы за час утренник не проведем? Хотя, утренник — не самое корректное слово, — хмыкнул Даниил. — Давай, побыстрее. У нас сегодня двойная программа. Сначала для детей, а потом для взрослых.
Я удивленно изогнула брови, порываясь спросить, о какой такой программе для взрослых говорит Даниил, но не стала уточнять, решив, что, если вдруг что, буду импровизировать на ходу. У нас ведь уже получилось однажды, так почему не выйдет и во второй раз?
Пока я заносила платье, Котовский успел уже нацепить пышную белую бороду, выглядевшую настолько натурально, словно она была сделана из настоящих волос. Впрочем, чему я удивляюсь? Даниил вполне мог заплатить и за такое, не зря он не показывал мне ценник на этом костюме, как, впрочем, и на всех остальных покупках. Спрятав свои настоящие волосы под шапкой, чтобы у детей не возникло лишних вопросов, почему это у седобородого Дедушки Мороза темно-русые волосы и лицо дяди Дани, запахнул шубу, подвязал её поясом и взял мешок с подарками.
— Ну что, Снегурочка, — более низким, нарочно измененным голосом поинтересовался он.
— Готова, дедушка, — отозвалась я. — Только что ж вы, дедушка, почти не ели, видать? Такой худой стали!
Даниил рассмеялся — вполне по-новогоднему, а не своим обычным смехом, — подмигнул мне и довольно заявил:
— А это, внученька, я пока развозил подарки, исхудал. Потом будешь откармливать, после Нового года. Говорили мне, ты знатный кулинар, внученька!
— Проверишь потом, — фыркнула я, забывая об усталости, о том, что весь день отстояла на кухне, даже о Витасе и её испорченном подмененном тесте. — Пойдем, дедушка. А то дети уже заждались!