Снегурочка с динамитом
Шрифт:
Кисонька вдруг издала коротенький испуганный крик и нырнула за страуса, словно надеясь спрятаться. Вытянув длинные шеи и угрожающе встопорщив алые гребни, по дорожке неслись петухи-охранники. Их отделанные сталью когти зловеще поклацывали. На дорожке воцарилась короткая паника – под прикрытие страуса теперь старались забраться все. Но петухи, не обращая ни на ребят, ни на хозяйку ни малейшего внимания, промчались мимо и ринулись в сторону деревьев.
Смущенно кашлянув, Кисонька выбралась из-за Яшки.
– Они на нас уже кидались...
Галка согласно кивнула:
– Знаю.
Белый и черный остановились, будто их дернула назад привязанная к лапам веревка. Они топтались на месте, гребни их раздувались и наливались кровью, они подпрыгивали то на одной лапе, то на другой, и окованные железом шпоры кромсали воздух, словно пытаясь нащупать невидимого врага. Белый сделал несколько шагов назад к хозяйке, потом снова повернулся и, работая ногами не хуже страуса, опять рванул к неведомой цели. Черный кинулся следом. Через мгновение они скрылись за деревьями.
– Ах, так? Я вам покажу – не слушаться! – разозлилась Галка и снова поднесла свисток к губам.
– Подожди! – крикнул Вадька. – Раньше с ними такое случалось?
Галка растеряно помотала головой.
– Они же охранники, – напряженно сказал Вадька. – Если они так мчатся, значит, что-то не так! А ну за мной! То есть за ними! – повелительно махнув рукой, он устремился за петухами.
– А как же гуси? – растерянно сказала Катька. – Мы не будем их смотреть?
– Ну где ж нам гусями заниматься, – ехидно протянул Сева. – Мы все время во что-то вляпываемся! – но все же побежал за остальными.
Всех, конечно, обогнала Галка верхом на Яшке. Когда ребята вломились в глубь парка, больше похожего на лес, она уже стояла, спешившись, и разглядывала что-то, неподвижно застывшее в заснеженном подлеске. Что-то белое. И что-то черное.
Петухи лежали, все так же вытянув шеи – словно рухнули прямо на бегу.
– Они умерли? – дрожащим голосом спросила Катька.
Склонившаяся над петухами Галка выпрямилась и покачала головой:
– Спят! Вот так взяли и уснули! Ничего не понимаю! – она обвела ребят растерянным взглядом.
– Может, они это... пьяной вишни наклевались? – высказал робкое предположение подбежавший Сева. – А что? У вас на кухне перед Новым годом наливку какую домашнюю или крюшон никто не готовит? Выбросили пропитанную спиртом вишню, петухи наклевались, сперва буянили, на людей кидались, а теперь валяются вот... под забором... ну или под деревом! Отсыпаются спьяну. И ничего страшного!
– А пьяное «ку-ка-ре-ку» они, случайно, не горланили? Крыльями не обнимались, «ты меня уважаешь» друг у друга не спрашивали, не слышал? – издевательски процедила Галка. – В «Эмиле из Лённеберги» [4] про пьяных кур вычитал, да? Так чтоб ты знал – ни кур, ни петухов напоить невозможно! У них мозги не то что у людей!
4
Имеется в виду одноименная книга шведской писательницы Астрид Линдгрен. (Примеч.
– Куры умнее? – очень серьезно поинтересовался Сева.
– Некоторых – да! – неодобрительно косясь то на Севу, то на Галку, прокомментировала Мурка. – Если их напоить нельзя, почему они дрыхнут?
– Не знаю, – помотала головой Галка. Перья на голове жалобно затряслись. – Заболели?
– Или их усыпили, – присевший на корточки возле петухов Вадька поворошил теплые перья. – Они же у вас вроде сторожевых собак? Зачем обычно усыпляют собаку?
– Чтобы ограбить дом, – немедленно ответила Мурка.
– А что... – пробормотал Сева. – Набить полную сумку тех соколов – это ж какие бабки! – В голосе его, как всегда, когда он говорил о чужих деньгах, звучало легкое сожаление.
– Колька с Петькой только в парке сторожат, – возразила Галка. – В доме и соколятне свои охранники. И вообще, у нас система видеонаблюдения! – она кивнула куда-то вверх.
Ребята подняли головы... Под ветками, прямо на золотистой коре сосны была прикреплена небольшая камера. Только красный глазок ее не горел, а объектив оказался вдребезги разбитым.
– А что у вас там? – Вадька ткнул пальцем меж деревьями и уточнил: – Ну, куда петухи бежали?
– Вольер со страусами! – растерянно доложила Галка.
– Значит, «Агро-юнион» уморил свою несушку и хотел купить вашу Рябу. А сегодня сказал, что ваша Ряба ему не нужна, потому что им откуда-то несушку привезут. Наверняка привезут! – неожиданно торжествующе вскричал Вадька. – Спорим, что вашу и привезут! Вот прямо сейчас и увозят! Самое, между прочим, время страуса тырить – как раз перед Новым годом, когда все расслабились!
– Они украдут нашу Рябу и выдадут ее за свою страусиху? – недоверчиво пожала плечами Галка. – Ну ты и псих! Мы же всегда можем сказать, что у нас страуса похитили и их несушка – вовсе не их, а наша!
– Сказать вы, конечно, можете, – ехидно заверил Сева. – А они вам ответят, что если вы о своих страусах не заботитесь, что они у вас пропадают, так нечего на чужих зариться!
Мгновение Галка стояла, мучительно осмысливая Севины слова, потом сгребла спящих петухов в охапку и одним прыжком взвилась в седло.
– Скорее, Яшка! Скорее!
Взбивая лапами снег, будто крем миксером, страус рванул вперед и скрылся за деревьями. Вадька очертя голову ринулся следом.
– Ну и зачем мы туда бежим? – задыхаясь на бегу, спросил Сева.
– За Вадькой, – грустно ответила Мурка и вдруг наддала, да с такой скоростью, что вполне могла потягаться со страусом.
Парковые деревья расступились, и запыхавшиеся ребята выбежали к широкому вольеру. Незапертая калитка, чуть слышно поскрипывая, качалась на ветру. Разбитая камера наблюдения глядела мертвым зрачком. Страус Яшка бродил у ограды. Его всадницу прибежавший Вадька сперва не заметил. Да и сам вольер был пуст. С десяток длинноногих черно-белых красавцев потерянно бродили далеко позади. На каждом красовалось точно такое же, как на Яшке, седло и сбруя. Среди этих «оседланных скакунов», трепеща черно-белой короной из перьев, металась прижимающая к груди спящих петухов Галка.