Снежана и Снегирь

Касмасова Лилия

Кнопка сказала ему:

– А вот тебе бы в парикмахерскую сходить не помешало. А то у меня чувство, что я живу с Хагридом.

Леня возмущенно округлил глаза:

– А что, Хагрид – не крутой?

Кнопка засмеялась, Снегирь сказал:

– А он прав. Супер-крутой.

Леня поднял ладонь:

– Дай пять.

Снегирь стукнул своей ладонью по его. Потом улыбнулся:

– Эх, шиковать так шиковать.

Он вытащил остаток пачки из кармана, забрал себе несколько купюр, а остальное положил на прилавок

перед Кнопкой:

– На самую красивую и пушистую елку. И на самую нахальную броскую рекламу.

Леня собрал деньги и сунул их обратно в руки Снегиреву:

– Не надо. Ты ж в долгах как в шелках.

Но Снегирь поднял руки вверх и сказал:

– Это ж взаймы. И тем более – корыстно. Хорошо заработаем, и вы мне новогоднюю премию дадите.

Леня улыбнулся:

– Тады лады.

И отдал Кнопке деньги.

9.

На следующее утро два человека собирались на работу.

В большой, стильной прихожей с шахматной плиткой на полу, шоколадными глянцевыми шкафами и зеркалом в человеческий рост Снежана, в строгом графитовом офисном костюме, который сидел на ней как влитой, подошла к обувному шкафчику, откинула его крышку и достала матовые черные сапоги на тончайших шпильках.

А в тесном коридорчике холостяцкой берлоги – обшарпанном, как и вся квартира, Снегирев, в модных джинсах, пуловере и рубашке, поднял из разных углов один за другим два модных, а-ля туристских, на толстой подошве ботинка.

Квартира была съемной, со старым ремонтом, но содержал ее Снегирев в опрятности. Сюда и девушку пригласить было не стыдно – на стены, чтобы хоть как-то прикрыть выцветшие и в пятных обои, он наклеил киноплакаты блокбастеров, на столе высилась стопка глянцевых журналов, а у торца дивана стояла его гордость – синтезатор. Играть Витя умел только умца-дримца, но девушки обычно все же впечатлялись. В общем, Снегирь считал, что интерьер у него вполне себе крутой. Как и он сам.

Снежана, уже надев сапожки, сосредоточенно нахмурясь, разглядывала свое отражение в зеркале. Она заправила выбившуюся из узла тонкую прядь волос, смахнула светлую нитку с юбки-карандаша. Потом застегнула верхнюю, самую последнюю, под горло, пуговку на белой строгой блузке.

Снегирев же своему отражению улыбался. Повертел головой, взлохматил свежеподстриженные волосы, потом расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, и кивнул сам себе довольно.

Снежана воинственно расправила плечи, еще больше насупила брови, выставила вперед подбородок. И подбодрила свое отражение:

– Вперед, ты танк! Отутюжь их всех!

Снегирев говорил своему двойнику совершенно другое. Улыбнувшись во всю свою голливудскую улыбку, он подмигнул сам себе и поднял вверх кулаки с поднятыми большими пальцами:

– Ты

красавчик! Давай, очаруй их всех!

Дав самим себе таким образом нужные психологические установки, они направились на работу: один – очаровывать, а другая – утюжить. Одни считают, что это мы выбираем работу, другие – что работа выбирает нас. Третьи же, наиболее мудрые, полагают, что выбор должен быть взаимным. Поскольку если вы выбрали профессию, а она вас – нет, то вы вряд ли в ней преуспеете, а значит не получите справедливого и соразмерного вашему душевному и физическому вкладу вознаграждения. О том же, что иногда человека выбирает профессия, которую он терпеть не может, и говорить грустно.

10.

Снежана быстрым шагом вышла из подъезда своего дома в свежее зимнее утро. Она вдохнула свежий, слегка морозный воздух, надела кожаные перчатки. Было сумрачно, солнце еще не взошло. Синие ажурные тени деревьев, обрисованные светом фонаря, лежали на снегу.

Неожиданно с дороги к ней навстречу шагнул какой-то мужчина. Артур. В ярко-красной спортивной «аляске», капюшон накинут на голову.

Артур сияюще ей улыбнулся:

– Снежинка! Доброе утречко!

– Здравствуй, – коротко сказала он и шагнула в сторону.

– А я беспокоился. Почему ты не берешь трубку и не перезваниваешь? – сказал он.

Снежана ответила, идя дальше:

– Я уже говорила сто раз, нам не о чем разговаривать.

– Как это не о чем, Снежинка! – возмутился он, следуя рядом. – А раньше наговориться не могли!

– То есть – это ты наговориться не мог. Я должна была только молчать и поддакивать. Потому что когда я о чем-нибудь говорила, ты считал, что я слишком умничаю и вообще меня скучно слушать.

– Неправда. Я всегда тебя внимательно слушал.

Снежана дернула плечом:

– Да какая теперь разница?

Артур остановил ее, взяв за рукав дубленки.

– Ну неужели ты не можешь меня простить?! Да, я обогнал тебя по службе. И что.

– Обогнал? – Она обомлела от его предположения. – Ты думаешь, я тебе… завидую? И поэтому ушла?

– Ну да. Ну если из-за чего другого – прости уже меня.

Снежана вырвала руку из его нахальной хватки:

– Простить? За то, что ты подлец?..

– Подлец? – изумился он, вытаращив глаза. – И что же такого подлого я натворил?

– Ты использовал меня, чтобы сделать карьеру.

Артур высокомерно заявил:

– Карьеру я сам делаю.

– Ну да. Благодаря тем сведениям, которые я тебе как дура рассказала.

Артур криво усмехнулся:

– Вот именно… Ты же сама рассказала. Никто тебя за язык не тянул.

– Но я же не знала, что ты их используешь, чтобы получить место замдиректора!

Он добродушно развел руками: