Снежинка для бандита
Шрифт:
Тут мое внимание привлекает странный звук - это он смеется? В нем такие бархатные переливы, и глаза у парня делаются добрее.
– Ты напоминаешь клубничку. Такая красненькая!
Зачем он меня разбудил?
– Вставай, - повторяет он, - У нас дела.
– Что ты еще придумал?
– Тебя через час ждет гинеколог. Ты ведь к врачу не ходила?
Он, что, меня к доктору записал?
– Нет.
– Тебя надо осмотреть. Мы несколько раз не предохранялись.
Я застонала от отчаяния. А ведь и правда. Насчет первого раза я была спокойна - у меня после были месячные. Но потом в коммуналке
Мне кажется, он прочел мои мысли.
– Такое ощущение, что ты от меня снежного человека родишь, а не ребенка.
– Я не собираюсь никого от тебя рожать, - отчеканила я.
За время нашей беседы я села и натянула на себя одеяло. С тех пор как он меня к себе привез, он не сделал мне ничего плохого. Единственный раз, когда Демид разозлился, это когда речь зашла о том, почему я была в тот день в таком виде, и о Власове. Но несмотря на это, парень внушал мне безотчетный ужас. Я вздрагивала от его прикосновений, стремилась отойти, когда он приближался. Он это замечал. И бесился. Ночью меня часто мучали кошмары. Правда, он все время меня будил.
Не знаю, на что он рассчитывал, привезя меня к себе.
После моих слов он отобрал у меня одеяло и придавил собой к постели.
– Это легко исправить. Если я недостаточно хорошо постарался в прошлый раз. И куда ты денешься? И залетишь. И родишь.
Что это еще за разговоры?
– Демид! Какие дети? Ты о чем?
Он вернул одеяло на место.
– Не хочешь? Тогда поехали к врачу. Нужно решить вопрос с предохранением. Мне не нравится е**ться в резинке.
Меня все время коробило от того, что он ругался.
– Можно какое-нибудь другое слово использовать?
– Ага, и другое слово надо использовать, и заниматься сексом под одеялом. Лер, тебе несколько часов назад было плохо? Ты же взрослая, а ведешь себя как ребенок. Тебе как-то по другому нравится? Так ты говори. У меня третьего глаза нет.
Разговор возвращался к тому, что я обсуждать не хотела.
– Можно, я в душ пойду?
Демид насупился.
– Хоть раз бы сказала, что я безумно хорош.
Его уверенность, что я должна пищать от восторга из-за того, что он обратил на меня внимание, меня раздражала. Может, стоит перестать быть пай-девочкой?
– Безумно хорош ты был в мой первый раз. Вряд ли сможешь себя перещеголять. Я в душ.
На него даже не посмотрела. Как была - обнаженная, пошла в ванную. Пусть смотрит.
– Лер!- раздалось вслед тихое.
Я сделала вид, что не расслышала.
Вода расслабляет тело, успокаивает разум, смывает грязь. Я хожу в душ несколько раз в день.
Когда возвращаюсь в комнату, то Демида там нет. Наверное, ушел на кухню. Одеваюсь и иду на его поиски. Он прав, нужно сходить на прием к гинекологу. И к психологу тоже надо. У меня после изнасилования появилось слишком много странностей. Мне стало тяжело жить. Если бы Демид постоянно не маячил перед глазами, случившееся постепенно, день за днем уплывало бы в прошлое. Но его присутствие не дает ничему забыться. Однако и отказаться от его поддержки я не могу. Я сейчас не в том состоянии, чтобы заботиться о себе самостоятельно. Я не знаю, как это делать.
Демида
Увидев меня, спрашивает:
– У тебя другой одежды нет? Такое впечатление, что тебе с собой собрали вещи прислуги.
Я замираю. С трудом нахожу что ответить.
– Это мои вещи. Извини, если ты ожидал, что мне с собой отдадут папин бизнес, то ты просчитался.
– Какой бизнес? Они тебе даже телефон нормальный не отдали!
– Видимо, посчитали, что ты все купишь. Раз уж...
И обрываю себя на полуслове. Невыносимо хочется разрыдаться и вернуться в комнату. Только как оказалось, под кроватью нельзя спрятаться от монстров.
Он делает всего один шаг и оказывается возле меня.
– Я куплю. Это не проблема. И карту банковскую тебе дам. Ты ведь не сбежишь? А?
Пока он говорит, его руки оказываются на моих плечах. Он держит меня и всматривается в мое лицо, как будто ищет там что-то важное для себя. Но не находит.
Демид убирает руки от меня и холодно бросает:
– Поехали.
Серое пасмурное небо, такие же улицы, грязная жижа на дорогах — все это не добавляет мне оптимизма. Машина подъезжает к современному зданию. Из вывески следует, что это медицинский центр. Демид, молча, помогает мне выбраться из салона и ведет в здание. Видно, что он не раз здесь бывал. На ресепшене оформляют необходимые документы, говорят номер кабинета.
Мы подходим к двери, и я спрашиваю:
– Я надеюсь, ты не собираешься идти вместе со мной?
Уверенность, с которой он все делает, не прошибаема.
– Именно так я и хочу поступить. Потому что я сомневаюсь, что ты скажешь мне правду.
– Я не хочу, чтобы ты шел со мной. Хоть здесь ты можешь оставить меня в покое?
Он напрягается. В глазах загорается нехороший блеск.
– Лера! Не спорь со мной.
Я не успеваю ему возразить, как он подхватывает меня за локоть. Мы оказываемся в кабинете. В присутствии посторонних продолжать выяснять отношения не хочется.
Гинеколог — мужчина. Из-за этого дискомфорт от происходящего усиливается. Врач задает обычные вопросы, на которые я отвечаю смущаясь. Демида он будто не замечает. Клиника частная, счета немаленькие, а кто платит — тот и заказывает музыку. В ходе беседа с врачом я говорю, что у меня были незащищенные половые акты, и я бы хотела выяснить, не беременна ли я. А также определиться со способом контрацепции.
Гинеколог выписывает направления на анализы, а потом предлагает пройти в смежное помещение для осмотра. Демид ни во что не вмешивается. Я, уговаривая себя, что это всего лишь врач, раздеваюсь и забираюсь на кресло.
Доктор проводит свои не слишком приятные манипуляции и спрашивает:
– Половые акты не вызывают болевых ощущений?
Как же это всё невыносимо! Неужели нельзя было меня хотя бы к врачу-женщине записать?!
– Иногда. А что такое?
– У Вас во влагалище несколько небольших разрывов. Они почти зарубцевались. Зашивать не нужно. Я выпишу местные средства для лучшего заживления. Но месяц необходимо будет соблюдать половой покой.
И доктор, когда все это мне объясняет, отводит взгляд. Ему прекрасно известно, как появляются подобные повреждения. Но это не его дело.