Снежная королева
Шрифт:
— В чем дело, Ариенрод? Неужели до тебя все-таки дошло, что это конец?
Она так и застыла, не сводя глаз со Звездного Быка. «Кто ты такой?» — Эти слова она еле выдохнула, но они заглушили для нее даже рев толпы.
— Кто ты? Ты не Звездный Бык! — Она резко высвободилась из его объятий. Спаркс... О боги, что они сделали с ним?
— Ты ошиблась, Ариенрод. Я твой Звездный Бык, и не говори, что уже успела забыть меня. — Он крепко стиснул ее руку. — Всего-то пять лет прошло. — Он повернул свою голову в черном шлеме так, чтобы она смогла как следует разглядеть в прорезях маски его глаза — безжалостные
— Герне! — она была потрясена. — Это невозможно... боги, как ты мог так подло со мной поступить! Ты, немощный урод, да я давно забыла тебя! Ты не имеешь права находиться здесь, я не позволю!.. — Спаркс... черт возьми, где же ты! — Я скажу им, что ты не Звездный Бык!
— А им все равно! — Она поняла, что он улыбается, под маской. — Им безразлично, кого из инопланетян топить в море. А тебе разве нет?
— Где он? — истерически выкрикнула Ариенрод. — Где Спаркс? Что ты с ним сделал? И почему?
— Значит, ты действительно так сильно любишь его? — Герне вздрогнул. — Так сильно, что не можешь расстаться с ним, даже отправляясь на тот свет? — Он издевательски хмыкнул. — М-да! И все-таки недостаточно сильно, чтобы позволить ему остаться живым... без тебя... но с твоим двойником! Жадничаешь даже перед смертью, Ариенрод! А я вот поменялся с ним местами только потому, что он не настолько любит тебя, чтобы ради тебя умереть — в отличие от меня. — Он прижал ее руку, которую до сих пор сжимал в своей, ко лбу. — Ты моя, Ариенрод... ты такая же, как я, мы с тобой из одного теста. Этот цыпленок тебе не пара; он никогда так и не стал настоящим мужчиной, чтобы оценить тебя по достоинству.
Она отстранилась от него, закуталась в плащ.
— Если бы у меня был нож, Герне, я бы тебя убила собственными руками! — Я бы голыми руками задушила тебя...
— Неужели ты не поняла, чего я хочу? — Он снова усмехнулся. — Кто еще, кроме меня, захотел бы провести вечность в твоем обществе? Ты уже однажды пыталась убить меня, сука. Жаль, что тебе это не удалось. Ну а теперь пришла пора и мне осуществить свои желания. И отомстить тебе. Теперь ты моя навек, и если ты вечно будешь ненавидеть меня за это, тем лучше: тем сильнее ты будешь наказана. Но, как ты и сама говорила, любовь моя, «вечность — это слишком долго».
Ариенрод еще плотнее закуталась в плащ и закрыла глаза, чтобы не видеть перед собою Герне. Однако даже сквозь пение своей свиты слышала вопли и отвратительный шум толпы; эти звуки окружали ее со всех сторон, проникали ей прямо в душу, делали ее отчаяние невыносимо тяжелым и мучительным.
— Разве тебе не интересно, как мне это удалось? Кому принадлежала сама идея? — Язвительный голос Герне сливался с гулом толпы. Она ему не ответила, понимая, что он так или иначе расскажет ей. — Это все Мун. Твой клон, Ариенрод, твое второе «я». Она все устроила... и она, в конце концов, отняла его у тебя. Да, она действительно плоть от плоти твоей... кроме нее, на такое была бы способна только ты сама.
— Мун? — Ариенрод стиснула зубы, не раскрывая глаз. Впервые — она и припомнить не могла, за сколько лет, — она испугалась, что прилюдно потеряет власть над собой. Ничто на свете не имело для нее большего значения, ничто не могло сломить ее — только это. Значит, последний удар был нанесен, по сути дела,
Значит, ее собственная испорченная копия не только выказала неповиновение, но и украла, отняла у нее возлюбленного. И заменила его этим... этим! Ариенрод снова взглянула на Герне, впиваясь ногтями себе в руку. В воздухе чувствовался запах моря — они уже достигли нижних уровней. Конец последнего путешествия Снежной королевы был близок. Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть оно кончится иначе! Она сама не знала, кого просит об этом — нет, не инопланетных богов, в которых не верила, и не Хозяйку... нет, наверное, все-таки Хозяйку, что готова была отнять у нее, своей жертвы, жизнь, равнодушная к ее, Ариенрод, вере.
Став королевой, Ариенрод верила только в свое собственное могущество. И только теперь, лишившись всей своей власти, она вдруг почувствовала, что задыхается от беспомощности — полной, абсолютной, как если бы уже тонула в холодных водах моря...
Процессия достигла последнего поворота в самом конце Главной улицы и по широкой лестнице начала спускаться к воде. Любителей зрелищ здесь оказалось еще больше, чем наверху, люди толпились, налезая друг на друга; вокруг Ариенрод высилась плотная стена из мерзкой живой плоти и скотских отвратительных физиономий. То радостные, то печальные крики взлетали над толпой вслед плывущим к морю носилкам Снежной королевы, и воплям этим вторило многократное эхо, отраженное стенами огромной искусственной пещеры — гавани Карбункула. Волны влажного холодного воздуха внешнего мира уже захлестывали Ариенрод. Ее била дрожь, однако на лице по-прежнему была маска несокрушимой гордости.
Дальше, впереди, она увидела трибуны, выстланные красной тканью, и на них ряды скамей, где уже восседали наиболее знатные из инопланетян и местных старейшин. Она заметила среди них премьер-министра и членов Ассамблеи — уже без масок, видимо, считавших ниже своего достоинства участие в дурацком карнавале, однако с напряжением ждавших завершения ритуала. Все это она уже видела, по крайней мере, раз десять, но лишь один раз, самый первый, чувствовала нечто похожее, когда, став королевой, стояла у пирса и смотрела, как в свой последний путь по ледяным волнам отправляется ее предшественница, королева Лета.
Во все же остальные разы церемония жертвоприношения являла собой всего лишь костюмированные репетиции, необходимые при подготовке такого празднества, как Смена Времен Года. Во время этих репетиций тоже выбирали королеву-однодневку и все было как полагается — и Ночь Масок, и все остальное, — только по приказу Ариенрод в море топили кукол, а не живых людей.
За эти годы лишь она сама и члены Ассамблеи остались внешне такими же. Не изменился и сам ритуал, только на этот раз зрители увидят настоящую смерть Снежной королевы; будет положен конец и всем ее попыткам вырваться из оков Гегемонии, из оков той системы, вечным символом которой являются эти люди. Она терзала тонкую мягкую ткань своего платья. Ах, если бы только можно было захватить их всех с собой! Но теперь уже поздно, слишком поздно — для всего на свете.