Снежная Принцесса
Шрифт:
— Можно всю жизнь перепахивать пустыню и жаловаться, что она не родит ничего, кроме колючек. Можно и так жить, но зачем? Не лучше ли поискать хорошее поле? Своё поле…
— Своё место под солнцем? — язвительно подсказала Таня.
— Вот именно. Марианна хоть что-то нашла и притворяется счастливой. Она уже почти поверила, что действительно счастлива. Это лучше, чем упиваться своей неприкаянностью.
Пару минут в комнате царила тишина. Даже Люцифер перестал мурлыкать и слегка напрягся, неодобрительно глядя на Джереми своими лунно-жёлтыми глазами. Спорили в гостиной часто, иногда и поддевали друг друга, но такого ещё никто не говорил. У маленьких детей свои игры, у больших свои. В доме под волшебными часами каждый играл во что хотел, а смеяться над чужой игрой было не принято. Возможно, Тане не следовало смеяться над Марианной. Разоблачая другого, рискуешь заодно разоблачить и самого себя. Илана вдруг поймала себя на том, что ей всех жалко — и Таню, и Джереми… И даже супругу пастора, которая мечтала о свободе и высоком предназначении, а нашла лишь Коула
— Слушайте, сливки-то не распечатаны! — Джек присвистнул, помахав квадратной голубой упаковкой. — Лидия, что ты налила ребёнку в кофе?
— Ой, кажется, ликёр! — всплеснула руками та. — А я смотрю, наша красавица носом клюёт!
Эти двое говорили чересчур оживлённо, явно стараясь замять неприятный инцидент.
— Представляю, какая из тебя получится мамаша!
— Никакая не получится! Это не для меня, Джек. Илана, детка, у тебя голова не болит?
— Нет, — ответила Илана, провожая глазами Таню Коэн, которая пробиралась между стульями и креслами к балкону. Пачка сигарет оттопыривала карман её потёртых брюк.
— Будет сейчас полчаса смолить и жалеть себя, — зло сказал Джереми, когда балконная дверь захлопнулась за Таней.
— И как вы только срабатываетесь, — усмехнулся Ганс.
— Можно подумать, мы действительно вместе работаем. Она делает текст, я картинки, а редактор лепит из всего этого дерьма очередную книжонку или видеоигру для недоумков… Да, знаю, я скотина. Обидел женщину… Но ведь беда-то в том, что она это любит. Ей нравится, когда её обижают.
— Выходит, ты у нас настоящий рыцарь, — ехидно заметила Лидия. — Делаешь именно то, что нравится даме.
— А ты сам-то не хочешь покурить, Джереми? — негромко поинтересовался Мартин.
— Не хочу, но придётся, — подумав, согласился Лойс и поплёлся на балкон, где на фоне бледного неба одиноко маячила тощая фигура поэтессы.
Проходя мимо Иланы, он потрепал её по голове:
— Никогда не будь жертвой, девочка…
— А я и не собираюсь, — огрызнулась она, стряхнув его руку.
Сегодня ей здесь решительно не нравилось. Она уже собиралась домой, когда Мартин с загадочным видом подозвал её к себе.
— Я недавно закончил картину, — сказал он шёпотом. — И хочу, чтобы ты увидела её первая.
Войдя в мастерскую, Илана едва не вскрикнула. Картина стояла на полу, прислонённая к стене. Лучи вечернего солнца, рвущиеся в комнату сквозь оконные стёкла, выхватывали из синеватого снежного сумрака две фигуры — мужчины и ребёнка. Иллюзию реальности усиливало то, что оба были изображены в натуральную величину. Мужчина сперва показался Илане седым. Приглядевшись, она поняла, что волосы у него не седые, а просто белые. Точно такими же были локоны стройного двенадцатилетнего мальчика. Эти двое вообще очень походили друг на друга. И оба были очень красивы. Их матово-бледные лица отличались тонкостью черт, а огромные глаза завораживали и даже немного пугали своей глубокой синевой. Белый плащ мужчины, развеваясь у него за спиной, словно превращался в метель, серебристо сверкающую на фоне сумеречных гор. Полная луна освещала далёкие вершины и гранёные башни дворца — не то хрустального, не то ледяного. Меч, который сжимал в правой руке царственный незнакомец, тоже казался ледяным, а на его огромном щите красовалось изображение звериной морды. Это был какой-то крупный хищный кот — вроде снежного барса, только без пятен. Голову мужчины венчал серебряный обруч с пятиконечной звездой, сияющей так, как могут сиять лишь алмазы в лучах света. Такая же звезда, только поменьше, висела у мальчика на шее. Мужчина опирался на щит и в то же время словно бы старался заслонить им ребёнка. На мальчике были голубые гетры, белые сапожки и серебристая туника, перехваченная на талии широким голубым поясом, на котором висел кинжал. Маленькая рука крепко сжимала резную рукоять. Взгляд царственного ребёнка был исполнен достоинства и отваги. Он явно не хотел прятаться за щит своего отца. Или деда? Мужчина не казался пожилым, но в его взгляде сквозила мудрость древнего старца… Или какого-то высшего существа, которому дано видеть больше, чем простому смертному.
— Снежный король, — прошептала Илана, зачарованно глядя на картину.
— Как ты сказала?
— Я просто… так подумала, — смутилась девочка. — А кто это?
Художник долго молчал.
— Это действительно Снежный король, — промолвил он наконец. — Точнее не скажешь. Снежный король со своим принцем. Я увидел их в конце января.
— Где?
— В Ледяном городке. Люди многое преувеличивают, но, похоже, там и вправду творятся чудеса.
Ледяной городок в Центральном парке строили каждую зиму. Маленькое сказочное царство со средневековыми дворцами, катками и аттракционами привлекало не только детей, но и взрослых. В марте, когда лучи весеннего солнца грозили привести ледяные постройки в полную негодность, городок убирали. А десять лет назад жители и гости столицы стали свидетелями самого настоящего чуда. Март уже подходил к концу, солнце припекало всё сильней и сильней, но сказочное царство оставалось неизменным. Горожане были в недоумении, а некоторые попросту испугались. Тут же поползли разговоры, что Ледяной городок заколдовали юты, которые намерены обратить в лёд весь Гаммель. Во избежание беспорядков власти поспешили объяснить людям, что в этом году городок построили из так называемого вечного льда. Этот искусственный лёд якобы создан учёными компании «Транс-Холод», пожелавшей сделать своим согражданам
Городок из нетающего снега и льда мог бы стоять и в тёплое время года, и всё же в марте его убирали. А к следующему Новогоднему празднику сооружали новый. Власти Гаммеля считали, что на фоне зелёных деревьев и цветущих кустов ледяные дворцы будут выглядеть несколько нелепо. Зато повсюду настроили открытых стадионов, где можно было кататься на коньках, играть в хоккей и устраивать ледовые шоу хоть в тридцатиградусную жару. Поначалу это приносило компании «Транс-Холод» огромную прибыль, но спустя три года ажиотаж вокруг летних катков приобрёл несколько зловещее звучание. Бабушка Полли говорила, что цены на этот вид развлечений упали вскоре после одного странного случая. Двенадцатилетняя Анна Криденс, которая каталась с друзьями на детской площадке Центрального спортивного комплекса, неожиданно потеряла сознание. А потом сказала, что увидела во льду какое-то чудовище — не то зверя, не то человека с телом, покрытым белой шерстью, и горящими жёлтыми глазами. Перепуганная девочка уверяла, что чудовище гонялось за её отражением, а когда дотронулось до него, ей стало плохо. Многие сочли это выдумкой. Ведь никто из друзей девочки, которые в тот момент были недалеко от неё, ничего подобного не видел, а все, кто знал Анну Криденс, считали её неисправимой фантазёркой. Впрочем, фантазёров становилось всё больше и больше. Дети то и дело рассказывали, будто что-то видели во льду, и самые суеверные из родителей попросту запретили своим чадам ходить на летние катки. Вдруг этот вечный лёд — изобретение каких-то злых магов, и живущие в нём демоны охотятся за отражениями людей, а ведь, завладев тенью или отражением человека, можно похитить и его душу. Многочисленные публикации в газетах убеждали жителей Германара не верить во всякую мистическую чушь. Дети просто придумали новую игру, писали журналисты-аналитики. Недаром в последнее время так популярны старинные сказки про летающие гробы и чёрную руку. Современным детям надоели компьютерные игры-страшилки, так же, как надоели электронные игрушки. Потому-то им и нравятся игрушки, похожие на магические предметы из старинных земных сказок — всякие там шары и кубики с картинками внутри. А сейчас им хочется верить, будто вечный лёд — это магическое зеркало, в котором можно увидеть кого угодно. Когда выяснилось, что загадочные «ледяные призраки» являются и взрослым, один весьма маститый психолог заявил: «Большинство взрослых — это недоигравшие дети, и видят они то, что им хочется видеть. В каком бы счастливом и благоустроенном мире ни жил человек, рано или поздно ему всё приедается. Даже хорошее. Людям необходимо чудо. Чудеса науки уже давно никого не удивляют, вот кое-кого и потянуло на магические чудеса. Отсюда и такой всплеск интереса к оккультным наукам. Когда-то говорили, что при желании можно и чёрта в кофейной гуще увидать. Так отчего же не увидеть во льду демона?» Ходили слухи, что компания «Транс-Холод» хорошо платит за подобные выступления в прессе и по телевидению. Компания боялась за свои доходы и отнюдь не зря. В последнее время летние катки еле себя окупали, да и Ледяной городок уже не пользовался такой популярностью, как пять лет назад. О нём тоже всякое рассказывали. Илана слышала, что после полуночи в городке Центрального парка лучше не появляться. Якобы в зеркальных стенах его построек тоже можно увидеть что угодно и кого угодно. Иногда видения бывают красивыми и приятными, но в этом-то и заключается главная опасность. Если слишком долго смотреть на ледяного призрака, он может выйти из стены и будет потом всю жизнь преследовать того, кто его вызвал.
— Это что — ледяные призраки? — со страхом спросила Илана, кивнув на картину.
— Не знаю, — засмеялся художник. — Они не вышли из стены той башни и не гонялись за мной по городу… Но с тех пор, как я их увидел, они действительно преследуют меня. Я понял, что не успокоюсь, пока не сделаю картину.
— Ты был на площади после полуночи?
— Нет, где-то около десяти вечера. Говорят, видения могут появляться в любое время, но чаще — с наступлением темноты. Сперва я решил, что это чьё-то отражение. Огляделся — вокруг никого. Потом подошёл поближе и понял, что такие, как эти двое, по улицам Гаммеля не разгуливают. Я смотрел на них минут пять… Или десять. Они исчезли, когда мимо проходила какая-то компания.
— Их спугнули?
— Можно и так подумать.
— Значит, они хотели показаться только тебе?
— Не знаю… Сколько я потом ни бродил по Ледяному городку — и днём, и ночью, больше я их не видел. Но они и так всё время стояли у меня перед глазами.
— А они были совсем-совсем такие, как у тебя на картине?
— Ну… Если и не совсем, то почти. Запомнил я их хорошо, но на картине всё получается немного иначе. Особенно люди.
— А почему?