Снежное дыхание любви

Копейко Вера Васильевна

— Девочка, ты влезла в такой бизнес… в очень опасный бизнес. — Он поморщился.

— Но я ничего опасного не делаю. Сижу в библиотеке, читаю старые книги. Вы наверняка знаете — в прошлые века в России трюфели не считались чем-то особенным. В Охотный ряд их везли прямо из леса. Они стоили дорого, но любой, кто хотел их попробовать, мог это сделать.

— Сейчас все по-другому, Нина. — Антон поморщился. — Хорошо, я вам скажу. Есть две команды рестораторов. Одна заказывает французские трюфели во

Франции. Платит за них сполна. Другая — покупает подмосковные и превращает их во французские. Понимаете, какая разница? При этом она хочет стать единственным хозяином всех подмосковных трюфелей. Негласных. Вы — делаете карту для них. Могу я спросить, сколько вам обещано?

Нина поморщилась. Она уже думала не раз, что деньги, которые Кирюшка обещал ей за работу, не приблизят ее к цели слишком быстро. И сам Кирюшка начал сомневаться, иначе он не сказал бы, что им стоит потянуть время и не отдавать карту. Еще он сказал — конкуренты их найдут. Выходит, это случилось? Антон — из конкурентов? Он нашел ее, выловил в реке. Нина назвал сумму, которую ей обещали за карту.

— Вы не шутите? — Антон крутил головой.

— Нет.

— Понятно. Нина, вы делаете подарок на много тысяч евро. Между прочим, сильно рискуя… собой.

Она смотрела на него, на лице читалось недоумение.

— Несколько тысяч, вы сказали?

Она никогда не имела дела с такими деньгами, ее родители тоже. Даже бабушка, которая позволяла себе отдыхать в Турции и Египте. Бабушка произносила иногда крупные суммы, когда говорила, за сколько купил зоопарк ее очередного дорогого хищника.

— Хотите получить столько, сколько это стоит? — тихо спросил он. Нина не ответила. — Хорошо, мы это обсудим, — сказал он.

Нина спросила:

— Мои вещи высохли? — Ее голос звучал спокойно, как будто она не слышала его вопроса.

— Сейчас взгляну, — он вернулся и сказал: — Еще немного, и вы можете переодеться.

Филька, который до этого спал на коврике, заворочался, потом встал, потянулся.

— А давайте-ка дадим ему немного размяться, — сказал Антон и взял с тумбочки Филькину поноску.

Он бросил кусочек гриба в угол, Филька быстро стряхнул с себя сон, метнулся следом. Он вернулся и отдал… Нине.

— Молодец, — похвалил Антон. — А я надеялся, что он отдаст мне. Я даже приготовил награду. — Он вынул из кармана крошечное печенье-рыбку.

Нина покачала головой.

— Филя мой воспитанник. А был бабушкин щенок.

— Подержите его так, чтобы он не видел. Я спрячу трюфель.

Антон ушел за шкаф, вернулся и скомандовал:

— Филя, трюфель!

Филя не двинулся с места.

Нина тихо повторил:

— Филя, трюф!

Пес на миг замер, а потом кинулся в угол, в который Антон положил кусочек свежего трюфеля.

Он вернулся с довольной

мордой, подал находку Нине.

— Вы талантливый дрессировщик. А ваш пес — настоящая трюфельная собака. Такая стоит… Боюсь вам сказать…

— Не надо. Филя не продается. Но его щенки, когда они будут, конечно.

— Уж не хотите ли вы открыть питомник трюфельных собак?

— Может быть. Но сейчас у меня другие проблемы.

— Значит, так, — теперь вы мне расскажете о ваших проблемах. — Голос Антона звучал по-новому. Нина снова почувствовала напряжение.

— А если нет?

Как может она рассказывать незнакомому мужчине о себе? Какое ему дело до ее пятна, до тех мучений, страданий ее матери и собственных? Может, еще рассказать, что Дима ее бросил из-за пятна? Да-да, бросил. Это так. Мама сделала главное — она нашла доктора, у которого операция стоит дешевле, чем у других. Поэтому ей нужны деньги.

— Если нет, — Антон вздохнул, — значит, вы останетесь здесь.

— Надолго? — она наклонила голову на бок, стараясь не показать, как задрожало все внутри.

— Пока не расскажете.

12. Признание

Она скрестила руки на груди и в упор смотрела на него. В них то же, что и раньше. Внимание. Но что-то еще, чего она не видела до сих пор в глазах мужчин, обращенных на нее. Или не было таких глаз, в которые можно смотреть долго? Золотистые искорки на радужке светились не просто интересом. Казалось, ему нравится то, что он видит.

А если он хочет завладеть картой? Но у нее нет с собой карты.

Потом Нина поймала взгляд Фили. Он вел себя с Антоном так, будто тот кормил, поил и выгуливал его всю жизнь. А Филя не со всеми так себя ведет. Нина почувствовала себя лучше.

— Хорошо. Я вам скажу главное.

Антон не поменялся в лице, на нем не было ликования от победы — всегда приятно заставить другого сделать то, что ты хочешь, не подался вперед.

— Мне нужны деньги на операцию, — сказала Нина.

— Для вашей мамы? — тихо спросил он.

— Нет. Для меня.

Антон нахмурился.

— Что-то серьезное? Мне жаль, Нина.

Она отбросила волосы с правой щеки и повернулась к нему.

— Мне нужно избавиться от родимого пятна. Моя мама нашла доктора, но не в Москве, не в России. В другой стране.

— Европа? Штаты? — быстро перечислял он, прикидывая, где может стоить операция столько, сколько сказала Нина. Точнее, не сказала, а он сам вычислил по цене двадцати трюфелей…

— Нет. Это Тунис.

— Вот как? — Антон удивился. — Впрочем, эта страна на севере Африки особенная. Французы очень много вложили в нее. Вас должен оперировать арабский доктор?