Снежный Арс, или Муж на 10 дней
Шрифт:
“Договор может быть расторгнут лишь в одностороннем порядке, а именно супругом — Снежным Арсением Матиасовичем. В случае проявления инициативы со стороны супруги — Снежной Анны Сергеевны — пакет акций ПАО “Алмаз” в размере 40% передается во владение супруга”.
Я не поверила своим глазам. Перечитала. Однако ничего не изменилось. Перелистнула страницу и увидела свою подпись.
— Что за?..
— М? — заинтересовался моей реакцией муж.
— Арс, — произнесла я, стиснув зубы, — какого черта?!
Он захлопал недоуменно
— Дорогая, в чем дело? — спросил так, будто ничего не произошло.
— В чем дело? В чем дело?! — вскочила я. — Сорок процентов — вот в чем дело! Не жирно ли тебе будет в итоге с шестидесятью процентами, а? А дальше что? Покусишься на акции Нестерова?
— Успокойся, Аня, — произнес он строго.
— Не указывай мне, что делать! — швырнула в него ненавистную папку, которую он тут же поймал и кинул на стол.
— Я твой муж!
— Фиктивный!
— Кричи громче, чтобы об этом узнал весь офис, — хладнокровным тоном остановил мою истерику Арсений.
Но эмоции прорывались, было сложно держать себя в руках. Я громко задышала, все еще не веря тому, что прочитала. Внутри меня кипела ярость. Всепоглощающая, всеобъемлющая… Она тонкими иглами прошлась по коже и сосредоточилась на кончиках пальцев.
— Мне нужны были гарантии, Аня.
— Молчи.
— Я никогда не иду на дело, если знаю, что могу потерпеть сокрушительное поражение.
— Я сказала — молчи! Тебе мало было моего слова? — Он сел обратно в кресло и уставился на меня так, словно я сейчас произнесла сущую нелепость. — Отвечай.
— Так молчать или говорить?
— Говори, — сказала и уперлась ладонями о стол.
Голова закружилась, пришлось прикрыть глаза. И это я сегодня утром с нежностью смотрела на него? Это я чувствовала себя особенной? Я искала в нем поддержку? Я думала, что…
— Аня, — дотронулся Арс до моей руки, и это прикосновение обожгло, как кипяток. Я отскочила в сторону, едва удержавшись на каблуках.
— Не смей касаться!
— Ань, успокойся и выслушай.
Но я не собиралась слушать. Не хотела. Не сейчас. Не когда он смотрит на меня так, словно ничего не произошло. Неужели не понимает? Арсений же посягнул на святое — на дело всей жизни моего отца! И неважно, что пока я не вступила в права наследования. Кто знает, какие коварные планы он строил в своей голове? А ведь поверила, смеяла надеяться, что он испытывает ко мне хоть какую-то симпатию.
Ошиблась. В нем тоже.
Я быстрым шагом покинула его кабинет, громко хлопнув дверью. Вокруг меня одни лжецы! Но рубить с плеча не следовало. Поэтому, войдя к себе, я первым делом выпила воды и некоторое время наблюдала за суетой города.
Теперь мысль о том, что все случившееся
Хватит…
Я сдулась, обессилено развернулась и опустилась в кресло. Негатив опустошил меня. Захотелось скрыться ото всех и просто побыть наедине с собой, придумать план. Прежде всего надо заполучить договор. Пусть и копию, но следовало его дочитать, найти лазейку и исправить ситуацию, пока не поздно. Я закинула телефон в сумочку и, попрощавшись с Галей, вновь пошла к мужу. Теперь с высоко поднятой головой и готовая биться до конца.
— Арсения Матиасовича нет на месте, — сообщила Соня, порядком огорчив.
Однако где наша не пропадала? Я все равно вошла, сославшись на то, что Арс якобы оставил для меня папку.
Ее не было.
Стиснув от досады зубы, покинула офис и попросила водителя отвезти меня домой.
— Шеф дал распоряжение доставить вас по другому адресу, — возразил он.
— Я сама решаю, где мне быть, — отрезала его запал одной фразой.
Молодой человек — все тот же, приставленный ко мне с первого дня моей злополучной свадьбы — принялся что-то печатать в телефоне. Вероятно, докладывал начальнику, что женушка взбунтовалась. Что ж, пусть! На моем месте любой человек рассердился бы.
Пока мы ехали, я наблюдала за городом сквозь тонированное стекло автомобиля. В какой-то момент поняла, что бесцельно брожу взглядом по каменным джунглям. В голове не нашлось ни единой мысли, а в душе — разочарование и зияющая пустота.
У моих дверей все так же стояла охрана. Я миновала ребят в черных костюмах, под которыми они наверняка прятали по паре пистолетов, и вошла в свою обитель. После измены Вадима подо мной будто разверзлась земля, и я падала все глубже и глубже. Дом, который должен было дарить успокоение, давил одиночеством. И сейчас, прислонившись к входной двери, я видела себя на вершине самого высокого здания в шаге от пропасти.
— Ой, Анна Сергеевна, — вышла в коридор моя горничная и сразу начала просить прощения. — Я затеяла генеральную уборку в кухне и припозднилась. Десять минут, и меня не будет. Простите, пожалуйста.
Она забежала обратно на кухню и загремела посудой.
— Ника, сделай мне чай, — сказала ей, скинув каблуки и подойдя к барной стойке. — И там, кажется, было что-то из вчерашнего…
— Я выкинула, — закусила она от досады губу. — Вы же не едите второй раз одно и то же.
— Тогда только чай. И можешь идти.