Снежный барс
Шрифт:
Глава 2
Что можно было сказать о «Старом солдате»? Как ни странно, ничего особенного. Обычное такое развлекательное заведение, скрывающее по своей крышей бар, танцпол, несколько небольших сцен для выступлений тех или иных представителей творческих профессий — по большей части, понятное дело, очаровательных девушек — отдельные кабинеты для пьянок/застолий, номера и прочая, и прочая. Необычный для меня антураж? Опять же не так, чтобы слишком. Голография, заменяющая большую часть официантов парящими в воздухе дронами, разносящими заказы. Более высокий уровень оформления, отличный звук у ненавязчиво играющей музыки. Возможность отгораживать столик от шума — или снижать уровень оного — некими акустическими барьерами. Новизна, это да, но ничего шокирующего или совсем чужеродного. Опора
Пунктуальность — дело святое. Именно потому я прибыл на место тютелька в тютельку… Ладно, пораньше на пару минут, чтобы иметь чуточку времени на узнавание ранее лично не виденного. Прибыл, узнал, переварил очередной фрагмент чужой памяти. И наконец заметил двух нужных лично мне персон, которые оживлённо так перебрасывались ехидными фразами. Виктор и Саманта, ну кто же ещё!
Поскольку «Старый солдат» находился пусть и впритык, но всё же за территорией Железной Академии, можно было не надрываться с хождением в кадетской форме. Однако совсем без знаков принадлежности к сему почтенному заведению тоже нельзя было обходиться. Отсюда солидных таких габаритов жетон на цепочке, висящий на шее и переливающийся разноцветьем красок академической эмблемы. Элементы голографии опять же, куда без них. Я это к тому, что если парням на подобное было по большому счёту плевать, то вот не слишком многочисленным среди кадетов девушкам приходилось исхитряться, чтобы сей жетон не вносил дисгармонию в их наряды.
Саманта, надо сказать, подошла к делу творчески, нарядившись в платье, периодически меняющее цвета и тем самым скрадывающее разноцветье жетона. Стильно, чего уж тут скрывать! Плюс имелось внушительное декольте, разрезы по бокам, то и дело приоткрывающие мускулистые, но очень привлекающие взгляд ножки, да и единственный серьёзный недостаток Меерштайн по возможности сгладила. Это я про проблемы с лицевыми мышцами, если что. Как? Шёлковая полумаска скрывала верхнюю часть лица, в то время как небольшой веер, который она держала в руке — сейчас в закрытом состоянии — мог при необходимости быть развёрнутым и скрыть всё личико в случае неконтролируемого мышечного спазма. Затейливо и в то же время стильно. А ещё я «вспомнил», что тут, в этом времени, чего только из моды веков минувших не используют. Смешение эпох и стилей, оно порой даёт довольно пёстрый, но привлекающий фон.
— Меня ждёте?
— Тебя, Рольф, — дружелюбно оскалился Свирский. — Не можем же начать отмечать без главного виновника торжества.
— И пить будем за его счёт. И не только пить!
Сэм в своём репертуаре. Но дово-ольная, аж жуть! А ещё умело накрашенная и надушенная. В меру, именно как требуется для того, чтобы запах не раздражал, а именно привлекал внимание и оставлял нотку загадки, особой таинственности и желания оставаться поблизости. Однако, неплохо.
Пожимаю руку Свирскому, а вот лапку Саманты пожимать совсем не стремлюсь, хотя и бережно так беру, чтобы изобразить лёгкий такой поцелуй. Тут подобное тоже практикуется, пусть далеко не часто. Зато понимание сего действа никуда не ушло, особенно у людей образованных и понимающих толк в азах этикета. Меерштайн была как раз из последних. Отдёргивать руку не стала, лишь улыбнулась. А через пяток секунд, раскрыв веер и вновь закрыв, провела им по моей щеке. Не царапнула, но изобразила такое желание. Дама с характером, больше и сказать нечего.
— Пошли уже, дамский угодник, чтоб тебе сегодня весь счёт на мои капризы угробить, — изрекла Саманта, приняв гордое такое выражение лица, да и про позу не позабыла. — Половина наших уже там, но хорошее настроение далеко не у всех. Виктор, расскажи.
— Командирша, — вздохнул было Свирский, но отпираться от навешенной на него обязанности не стал. Вот и начал говорить, разворачиваясь в сторону входа в «Старого солдата» и делая первый шаг. — Первому десятку будет совсем хорошо, когда станем выбирать обвес для
Должен. Ага. Вот только не совсем помню по вполне понятным причинам. Ну да ничего, выясню с течением времени, благо оно пока ещё есть. Сколько? На самом деле не так уж и много по причине того, что пятая и последняя ступень в академии длилась не год, а всего лишь половину. Хм, повеяло родным универом, в котором также последний курс был урезанным и оканчивался в декабре защитой диплома. Тут, как оказалось, та же картина. Более того, сейчас у нас был не сентябрь, а середина октября. Получалось, что до итогового испытания оставалось всего два с небольшим месяца. Скромный, однако, временной промежуток.
Октябрь месяц, декабрь… Стоило ли удивляться тому, что за много световых лет от родной Солнечной системы использовались знакомые мне понятия? Вовсе нет, ведь человечество постаралось по возможности сохранить привычные термины и представления о мире вокруг. Отсюда и названия месяцев и прочее. Разве что на каждой планете, в каждой системе эти самые месяцы имели разное число дней, пусть и относительно равномерно распределённое, чтоб уж окончательно не рвать шаблоны. Где-то получалось, где-то не слишком, но в целом ситуация складывалась вполне себе благолепная. Здесь, к примеру, в каждом месяце было по тридцать два дня, а в феврале аж тридцать три. Ну и в сутках двадцать один час и пятнадцать минут сверху. Могло показаться малость диковатым на первый взгляд, но… легкие неудобства стоили того, чтобы обеспечить общую стандартизацию. Вот, разве что часы со стрелками по понятной причине вышли из употребления, но это было совсем уж незначительным фактором.
Клуб не для всех. На входе был не то что фейс-контроль, а более тонкая система. Пропускались либо знакомые охране физиономии, либо обладатели знаков различия вроде жетонов Академии, офицерских знаков и тому подобных, а остальные… Тут или по предварительному бронированию столиков, либо если случилась внезапная нехватка клиентов. Как ни крути, но «Старый солдат» был своего рода местом для отдыха определённого контингента. Чужие тут… не слишком воспринимались. Если, конечно, ими не являлись молодые и красивые девушки, коих много никогда не бывает
Красота и стиль. Особо «громких» номеров на сцене пока не исполняли, а кружившиеся в завораживающем танце под приятную музыку три девушки в экзотических — для меня, а не донорской памяти — одеяниях настраивали на подобающий лад. Настоящее веселье должно было начаться несколько позже, этак через час. Пока же… Стоило осмотреться, выцепить взглядом знакомых и в то же время незнакомых личностей. Ну да, большая часть присутствующих как раз с пятой ступени, хотя и младшие попадаются. Ага, а вот и староста ступени, Мигель Панкратц. Мрачный весь, цедит напиток из высокого стакана, смотря то на сцену, то себе под ноги. Причины? Вполне себе весомые, потому как оказаться двадцать шестым — это, доложу я вам, для него было тем ещё ударом. Добавим тридцать девятое место его заместителя, засранца по фамилии Сальвини, в результате чего получим один оч-чень интересный вывод. Печальный для самого старосты, его зама, а также, пусть и в меньшей степени, для куратора нашей ступени, коммандера Яноша Штерна.
В чём проблема куратора? Да в том, что староста и его заместитель на каждой из ступеней должны были являться одними из лучших, этакими лидерами. В обязанности же куратора входило отслеживать это и, при необходимости, осуществлять замены. В конкретном же случае получилось несколько иначе. Обычные дисциплины, индивидуальное мастерство пилотов — это, насколько я помнил, у Панкратца и Сальвини было на уровне не самом лучшем, но приемлемом. Зато способность командовать и грамотно оценивать ситуацию в обстановке, приближенной к реальной… тут провал, да с оглушительным треском. А чья вина в не осуществлённой вовремя замене? Правильно, куратора курса. Так что получит Штерн по шапке, а значит дурное настроение куратору обеспечено. Срываться на кадетов себе дороже, посему никаких явных неприятностей ожидать не следует. Вот насчёт косвенных… тут есть над чем подумать.