Снежный блюз
Шрифт:
Эллис сплюнул кровь и ответил:
– Это была женщина.
– Молодая или старая? Какой у нее был акцент?
– Не знаю точно, мы разговаривали по телефону. Акцента я не заметил. Она пообещала пятьдесят фунтов за то, что я подброшу наркотик.
– Где вы его взяли? – резко спросила Фрина.
– Она его прислала. Всего один пакетик. Я забрал его вместе с деньгами на почте.
– Где именно?
– На главпочтамте, сэр. Она сказала…
– Что она сказала?
– …если я откажусь, она убьет моих жену и детей.
– И вы ей поверили? – рявкнул Робинсон. Эллис, похоже, удивился.
–
– Идиот! – оборвал его Робинсон. – Это сделал муж жертвы. Сейчас он как раз на Рассел-стрит дает показания.
– Вы уверены, сэр?
– Конечно. Я ведь об этом уже говорил тебе, кретин.
– А я… я ей поверил… – заикаясь, пролепетал Эллис и расплакался.
Инспектор Робинсон отдернул руку, которой удерживал Эллиса, и с омерзением отвернулся.
– Боже милостивый! – воскликнул он.
– Дот, налей старшему констеблю чая. Вот, возьмите мой платок и высморкайтесь. Вот и хорошо, теперь выпейте это. – Фрина протянула Эллису чай и рюмку бенедиктина.
Молодой человек выпил и высморкался. Очень скоро он пришел в себя и начал рассказывать.
– Я взял пакетик и собирался его подбросить. Я правда поверил ей, сэр. Мне были нужны деньги, жене на операцию… Пожалуйста, сэр, не увольняйте меня. Иначе нам не прожить. – Он уже откровенно рыдал.
Фрина отозвала детектива-инспектора в сторону. Он пошел за ней, все еще кипя от злости.
– Обязательно давать этому огласку?
– Конечно, он же получил взятку.
– Да, но под сильным давлением. Напишите конфиденциальный отчет, не увольняйте его, но держите под наблюдением. Видите ли, если его сейчас выкинут на улицу, тому, кто стоит за всем этим, станет ясно, что его план провалился, а я этого не хочу. Понимаете?
– Да. Но что вы сделали, чтобы навлечь на себя такие неприятности?
– Хороший вопрос. Не знаю. Но я это выясню. Мы можем работать совместно? Не торопитесь увольнять Эллиса, а я дам вам знать, кого арестовывать, как только все узнаю.
– Это опасно, мисс.
– Да, но, кроме меня, этого не сделает никто, и это лучше, чем просто скучать. Ну же, давайте рискнем. Только представьте: возможно, вам удастся обезвредить крупнейшего из местных кокаиновых дельцов.
– Ну ладно… Только не надолго, – он немного помолчал. – Скажем, на неделю.
– На две, – стала торговаться Фрина.
– Предлагаю компромисс. Скажем, десять дней.
– Отлично. Ничего не предпринимайте в течение десяти дней, и я выведу вас на преступника. По рукам?
– По рукам, – кивнул Робинсон. – Я переговорю с констеблем Джонс. Эллис дурак, но до сегодняшнего дня я был уверен, что он чист, как лист бумаги. Вот мой телефонный номер, мисс Фишер. Не заходите слишком далеко, ладно?
– Уже зашла, – сказала Фрина. – Господин Смайти, я приняла извинения инспектора Робинсона и думаю, мы можем объявить это дело закрытым. Доброй ночи, джентльмены.
Фрина вздохнула с облегчением, когда Робинсон, Эллис и управляющий отеля направились к выходу. Она закрыла за ними дверь и рухнула на диван. Саша обнял ее.
– Дот, – позвала служанку
Дот неохотно подошла и села рядом с хозяйкой, отряхивая свой форменный жакет так, будто на нем остались следы от рук злополучного констебля.
Саша налил ей чая и снова откинулся на спинку дивана, обняв Фрину сильной рукой. Мисс Фишер дрожала. Саша подумал, что княгиня, вполне вероятно, переоценила силу Фрины. Дот с беспокойным видом отпила из чашки.
– Что ж, теперь они охотятся не только за Сашей, но и за мной, – произнесла Фрина дрожащим от возбуждения голосом. – Отлично, да?
– О да, отлично, – с иронией пробормотал Саша. – Отлично!
– Что вы имеете в виду, мисс? – спросила Дот, со звоном поставив чашку на стол. – Кто за вами охотится? Тот, кто подложил на шкаф пакетик? Я бы с ним быстро разобралась, – продолжала она, яростно впиваясь зубами в пирожное. – Он бы у меня поплясал.
– Да, он бы поплясал. Саша, пришла пора рассказать все, что тебе известно о Roi de Neiges. [32] Говори, мы слушаем, – приказала Фрина. Она уже совершенно успокоилась. Дрожь сопровождала охотничий азарт, а не страх. Фрина была довольна собой.
Саша крепче прижался к Фрине и послушно заговорил:
– Ближе к концу войны мы поехали в Париж. Я был еще ребенком и мало что помню, только грохот пушек, который все приближался и приближался. Помню испуганную маму и то, что мы не могли заснуть. Я не помню Россию, из которой мы уехали зимой; впрочем, я вспоминаю холод, это одно из самых первых моих впечатлений – снег и холодный ветер. В Париже тоже было холодно. Мама с бабушкой приехали в Париж в восемнадцатом году, но еще до заключения мира. Они предприняли большое путешествие: сначала бежали в Архангельск, где были англичане. Большую часть пути они прошли пешком.
32
Снежном короле ( фр.).
– Все это очень трогательно, из твоей истории получился бы замечательный фильм, но, пожалуйста, revenons!a nos moutons, [33] – оборвала его Фрина, устояв перед завораживающим взглядом карих глаз и сладким голосом Саши.
– Терпение, – улыбнулся он, нисколько не смутившись. – Если ты будешь меня прерывать, я потеряю нить рассказа. Итак, все мы были в Париже, отца убили революционеры, и мама продала кое-что из фамильных драгоценностей, чтобы мы не умерли с голоду той зимой. Например, изумруды и другие прекрасные камни. Мы искали покровителя, и нашла его не мама, а бабушка – англичанина, настоящего лорда. Он снял нам квартиру и кормил нас, как будто мы были его собственными детьми, – и все из-за любви к бабушке. Как мы над ним потешались – мама и я!
33
Вернемся к нашим баранам ( фр.).