Снежный киллер
Шрифт:
– Печально, конечно, но с богатыми вечно такие истории, – сказала женщина. – Или алкоголь, или передозировка наркотиков, или сведение счетов. Светская жизнь!
– Нет, дорогая, я с тобой не согласен! – возразил мужчина. – Тут не обычные дрязги богачей. Это месть гор! Духи гор мстят нам за неправедную жизнь!
И он рыгнул, распространив по салону запах дешевого коньяка.
За такими и подобными разговорами прошла вся дорога, и наконец из-за очередного поворота показались дома поселка Тырныауз.
– Тебя куда, дорогой, в гостиницу? – спросил водитель,
– Нет, подвези меня к отделению полиции, – отвечал сыщик. – Где находится, знаешь?
– Знаю, конечно, – сказал Эльдар, уже по-иному посмотрев на своего пассажира.
Они подъехали к домику, которое занимало полицейское отделение. При их приближении из дверей показался лейтенант Касыгов. Увидев за стеклом машины Гурова, он приветственно помахал ему рукой.
– Сколько с меня? – спросил Гуров у водителя.
– Нисколько, дорогой! – заверил его Эльдар. – Ты мне нисколько не должен. Ты уже тысячу дал, этого хватит.
Гуров не стал спорить и вышел. Машина тут же уехала.
– Ну, где ваш задержанный? – спросил Гуров лейтенанта.
– Там, в КПЗ, – Касыгов махнул рукой в сторону здания.
– Ну, веди, – распорядился Гуров.
Они вошли в здание, прошли по коридору, и Касыгов открыл перед Гуровым дверь камеры. Тот вошел. У стены на узкой лавке лежал человек. Когда сыщик вошел, он сел. Это был Абуладзе.
– А, это вы, – сказал он, узнав вошедшего, и отвел глаза.
– Что же вы, Олег Вахтангович? – упрекнул его Гуров. – Я ведь вас просил никуда не отлучаться. И вы сказали, что не будете.
– Ну, клятвы я никакой не давал… – заметил ресторатор. – Так что честного слова не нарушил. А что до подписки, то вы ее с меня тоже не брали. Таким образом, перед законом я тоже чист.
– А значит, считаете, что вас задержали незаконно? – спросил Гуров.
– Ничего я не считаю, – махнул рукой Абуладзе. – Законно, незаконно – какое это имеет значение? Все равно все плохо, хуже некуда. Я ведь понимаю, что все улики против меня. Я был заинтересован в смерти Лиды, и куртку мою нашли рядом с местом, где ее убили. Можно и так построить рассуждение, что я и к смерти Игоря причастен. Алиби у меня нет… Так что оправдаться мне вряд ли удастся. Все, захватили меня ваши шестеренки, завертелись, теперь не остановятся, пока в тюрьму не затянут. А уж соблюдались там формальности при задержании или не соблюдались – не так важно. Меня обвинят в убийстве моего лучшего друга и женщины, которую я когда-то любил. Это ужасно… ужасно…
– Что ж, причина вашего упаднического настроения понятна, – сказал Гуров, садясь рядом с ним на лавку. – И некоторые основания для такого настроения, надо признать, у вас есть. Вы ведь еще не все знаете.
– Вот как? – удивился Абуладзе. – И что же есть такого, чего я еще не знаю?
– А вот что. Два дня назад, когда Лидия Евгеньевна еще была жива, я был свидетелем эпизода, который нельзя было расценить иначе, чем покушение на ее жизнь, а также на жизнь Глеба Молчанова.
– Правда? И как же это покушение произошло?
– Это случилось возле тех самых скал, где разбился Семенов
– Поразительно! – воскликнул Абуладзе. – И как же этот эпизод обличает мою злодейскую роль?
– Когда Лидия Евгеньевна пришла в себя, – объяснил Гуров, – мы все вместе поднялись наверх. И там, на краю обрыва, я обнаружил следы. Кто-то ходил там, выворачивал из наста камень, который потом свалился почти на голову гуляющим. Я эти следы сразу узнал. Это были следы ваших ботинок.
– Вот оно что… – медленно проговорил Абуладзе. – Что ж, вот еще один аргумент за то, чтобы сделать меня главным подозреваемым. Интересно, суд будет идти здесь или в Нальчике? В Москве ведь вряд ли – убийства совершены здесь… В смысле, куда меня будут этапировать?
– Этапировать себя будете вы сами, – отвечал Гуров. – Причем туда, куда захотите. Если захотите забрать свои вещи, то вернетесь назад. А если махнете на них рукой, то можете лететь прямо в Москву.
– То есть как? – удивился ресторатор. – Разве меня не арестуют?
– Никто вас и не думает арестовывать, – заверил его Гуров. – Единственное, о чем я вас попрошу, – это не возвращаться в поселок сегодня же. Если вы хотите забрать вещи, то поживите сутки здесь, в Тырныаузе. Потом – пожалуйста. Мне эти сутки нужны, чтобы завершить это расследование и схватить настоящих убийц.
– Значит, вы не считаете меня убийцей?! – вскричал Абуладзе, вскакивая на ноги.
– Нет, не считаю, – покачал головой Гуров.
– Но почему? Вы ведь сами только что мне рассказали об этой новой улике, об этих следах на снегу…
– Да, улик против вас накопилась целая куча, – согласился Гуров. – И ваш долг перед Семеновым, и отсутствие алиби, и следы, и куртка между скал… Но как раз обилие этих улик навело меня на мысль, что все это хитро подстроено. Что кто-то очень хочет, чтобы я считал вас убийцей. А после того, как мне сегодня рассказали еще об одной встрече, которая произошла у свидетеля как раз в тот вечер, когда погиб Семенов, у меня отпали последние сомнения. Я понял, что вы ни в чем не виноваты.
– И надо же мне было как раз в это время так сглупить! – воскликнул ресторатор. – Как последний мальчишка поступил! Решил сбежать!
– Да, поступок не слишком продуманный, – согласился Гуров. – Но знаете что? Возможно, этот ваш ребяческий поступок сыграл на руку следствию.
– Это каким же образом? – удивился Абуладзе.
– А таким, что настоящий убийца уверился, что с вами покончено. Вы сбежали, я погнался за вами – вот и отлично. Значит, его больше никто не подозревает. Теперь он может спокойно собраться и ехать в Москву.