Снежный мост над пропастью. (Сборник)
Шрифт:
А ведь в самом деле! Блоки ЭДУ укреплены слишком высоко, щитки на металлической гробнице расположены слишком низко. Остается стеклянная плита. Она как поднос. Мы ничего не поставили на нее, поэтому Тумба и не сработала…
9
Мне стало страшно.
Сейчас я вернусь в лабораторию, включу Тумбу — и ничего не получится. Потому что идея о мезовеществе всего лишь цепочка произвольных предположений, не больше. Снежный мост над пропастью.
И так будет всегда. Так будет сегодня, завтра и всю жизнь. Сумасшедшие идеи — моя специальность…
10
Я здраво рассудила,
В сущности, все мои рассуждения ничего не стоили. Вот только стеклянная плита… Она и в самом деле напоминала поднос. Это был единственный шанс.
Допив кефир, я вымыла бутылку и поставила ее на стеклянную плиту.
Рубильник, затем кнопка “Пуск”. Тумба стучит, жужжит, посвистывает… До чего же неприятный концерт!
Я надавила на клавишу “Икс”. Сердце у меня замерло, потому что мне все-таки хотелось, чтобы бутылка исчезла. Вопреки всякой логике была какая-то капелька надежды…
Бутылка медленно качнулась. Я подумала, что она упадет, и тут произошло нечто совершенно неожиданное. Бутылка приподнялась над плитой, замерла на мгновение… и рванулась вверх. Она ударилась о потолок в нескольких сантиметрах от плафона. Я услышала звук бьющегося стекла и инстинктивно закрыла глаза, ожидая, что сейчас посыплются осколки. Но осколки не сыпались. Они держались на потолке и не упали даже после того, как я выключила Тумбу.
— Эй, вы! — громко сказала я, и голос прозвучал как будто со стороны.
Я насчитала одиннадцать крупных осколков; они, покачиваясь, плавали у потолка. Поток теплого воздуха постепенно относил их к стене. Зрелище было потрясающее; я долго смотрела на эти осколки, ошеломленная происшедшим. Сидела на подоконнике, смотрела и страшно боялась, как бы осколки не исчезли…
Думать я начала потом. Почему Игорь не сказал мне, что Тумба работает? Не мог он меня обманывать — это исключалось.
Стараясь не упустить из виду осколки (я боялась, что они исчезнут), я вышла в другую комнату, к телефону, и позвонила Арсену.
— С ума сошла! — сказал он сердито. — Второй час ночи, ты это понимаешь?
— Арсен, ты ничего не менял в машине?
Он рассвирепел:
— Какая машина? Бессмысленное нагромождение частей, а не машина!
— Хорошо. Пусть нагромождение. Ты менял что-нибудь в этом нагромождении?
— Менял. Исправил волновод в генераторе СВЧ. Я же тебе говорил, он безграмотно сделан.
— Ага. Ну спасибо. Это все, все. Спи.
— Подожди! Что случилось? Ты можешь толком объяснить?
— Нет, Арсен, не могу. Второй час ночи…
Безграмотно сделан волновод. Игорь застрял на чистой технике. Не хватило знаний, опыта. Моя вина: с какого-то момента надо было подключить к работе опытного физика.
…А осколки плавали у потолка, и голова у меня кружилась от восторженного нахальства. В общем-то, я славно поработала, я была на шаг от разгадки. Заменять надо не электроны, а ядра атомов. Если в атоме водорода заменить протон позитроном, вес уменьшится в тысячи раз, а другие свойства останутся
Позитрониевое вещество, мезоатомное вещество… Предположения, не больше. Может быть, тут действует совсем иной механизм. Осколки бутылки на потолке — это факт, а остальное — на уровне догадок. Просто меня гипнотизирует идея управления веществом.
Нет, завтра я не пойду к бухгалтеру. Идти надо с Игорем.
Теперь я составлю смету миллиона на два. А когда бухгалтер спросит: “Что это такое?” — я слегка полетаю по комнате. Надо будет надеть брюки и курточку…
Я потушила свет и устроилась на подоконнике. Мне вдруг отчаянно захотелось спать. Я смотрела на звезды- их было много в эту ночь — и думала, что завтра полечу над домами и улицами. С утра надо взяться за мышей, а вечером, когда стемнеет, можно немного полетать. Никто не заметит.
И снова, уже сквозь сон, я вспомнила Уитмена:
Сегодня перед рассветом я взошел на вершину холма и увидел усыпанное звездами небо,
И сказал моей душе: когда мы овладеем всеми этими шарами Вселенной, и всеми их усладами, и всеми их знаниями, будет ли с нас довольно?
А ведь это путь к звездам. Корабль и экипаж из почти невесомого позитрониевого вещества. Там, на чужой планете, совершится обратное превращение; протоны есть везде, незачем возить протонный баланс. Мы полетим к звездам… будет ли с нас довольно?
И моя душа сказала: нет, этого мало для нас, мы пойдем мимо — и дальше.
ТОСТ ЗА АРХИМЕДА
В статье Алексея Толстого “Как мы пишем” есть такие строки: “Когда писал “Гиперболоид инженера Гарина”… старый знакомый, Оленин, рассказал мне действительную историю постройки такого двойного гиперболоида; инженер, сделавший это открытие, погиб в 1918 году в Сибири…”
К сожалению, неизвестно, что именно сообщил Оленин. В одной из записных книжек А. Толстого помечено: “Оленин П.В. Концентрация света, химических лучей. Луч — волос. Ультрафиолетовый луч — вместо электрического провода. Бурение скал. Бурение земли. Лаборатория на острове в Тихом океане. Владычество над миром…”
Сибирь, гражданская война, неизвестный инженер строит гиперболоид… Вероятно, это казалось слишком фантастичным: ссылки Алексея Толстого на Оленина были известны давно, однако никто не пытался расследовать подлинные обстоятельства этой истории. Да и стоило ли искать следы какого-то фантазера: ведь сама идея гиперболоида была признана ошибочной.