Снежный плен
Шрифт:
Я перевожу взгляд с добрых глаз Алекса на взволнованные глаза Тома. Пожимаю плечами:
– Старались не паниковать. Не переставали верить, что нас найдут... в общем, выживали.
– Что-то вы оба темните...- щурится старший Трюмпер.
Я виновато отвожу взгляд в сторону. Врать совсем не хочется, но нужно. В любом случае, ни я, ни тем более Том... вздыхаю... не станем продолжать то, что договаривались оставить там, в снежном плену.
10 глава.
Tom ©
А все, когда-то чужое, стало непозволительно желанным и нужным. И все прошедшие дни я думал о Билле. И о том, что чувства к нему не ушли. Что любовь к нему до сих пор сидит внутри меня.
И первые два дня я говорил себе:
Просто нужно отойти от случившегося.
А голос внутри меня не уступал:
Ты и сам знаешь, что чувства никуда не уйдут.
И я спорил с ним:
Уйдут!
А он был спокоен, будто знал наперед:
Не уйдут.
И я скандалил сам с собой, пока все-таки не смирился с тем фактом, что да, любовь к Каулитцу на месте.
Всю прошедшую неделю я не посещал школу, родители отдали меня врачам, чтобы те провели осмотр на предмет любой болезней, повреждений и так далее.
Так вот, сейчас отец сидит передо мной, а в его руке какая-то справка от врача о том, что я имел половой контакт... то есть... со мной кто-то имел половой контакт... а точнее, кто-то имел меня...
– Я матери твоей не показывал...
– Пап...- стыдливо отвожу глаза в сторону.
– Вы хотя бы предохранялись?
Я прямо чувствую, как щеки краснеют и наливаются тупым жаром. Он даже не сомневается, что это случилось у меня с Биллом.
– Ну... пап...
– Том...- угрожающий тон,- сам расскажешь или мне из тебя все клешнями тащить?
– Ну...- я вздыхаю, как о таком говорить? Вся моя самоуверенность пропала куда-то. Ощущение, что я маленький мальчик, которого застукали за просмотром порно. Только вот беда, я уже не мальчик и застукали меня далеко не за порно...
– Ладно...- он примирительно выдыхает,- послушай, я в твои годы...- нет-нет-нет!!! Я не хочу слышать такое....
– Не надо...-отворачиваюсь.- Пап, это не повторится больше никогда. Только давай не будем об этом разговаривать!- Поднимаюсь с кресла, чтобы поскорее свалить.
– Стоять!- Торможу уже у самой двери.- Ты же знаешь, что пока мы не поговорим, я тебе жить спокойно не дам! Сядь на место! Ну, не маленький же мальчик уже! Томас, так давай поговорим с тобой о случившемся.
– Пап, мне неудобно...
– Мне тоже...- признается он.- Думаешь, я лезу с разговорами только потому, что мне интересно? Просто иначе ты натворишь дел, а потом...- он вздыхает,-
Я пересиливаю огромное желание сбежать и все-таки киваю. Но все так же смотрю в пол.
– Так вот, Том, я переживаю не только за тебя... за Билла тоже.- Вот так новость, не смотря на смущение, поднимаю на отца глаза. Тот серьезен.- Я когда вас увидел, я сразу подумал, что между вами случилось что-то сильное. Да и эту неделю ты сам не свой. Вижу же, что изводишь себя. И эта справка... она... она не стала ответом на все мои вопросы, но стала дополнительным источником для волнения. И ты должен знать, что я волнуюсь не о твоей половой принадлежности, это решать только тебе. Я волнуюсь за то, что все куда серьезней, чем просто секс... это так?
Я вздыхаю:
– Так... я... я, кажется, влюблен в него... Но это не точно.
– Так как это случилось?
– Я ненавидел его. Его все в школе ненавидят. И я не был исключением. Но там, в снежном плену, один на один с ним я... Я растерялся. Я продолжал ненавидеть его, но вдруг начал понимать, что не понимаю, за что ненавижу. Поводов для негативных эмоций он мне никогда не давал. И так вышло само собой, разговаривая с ним, я не просто проникся к нему, я почувствовал то, как я и другие ребята были несправедливы к нему. Поначалу я думал, что я просто жалею его. Но потом понял, что я не жалею, я просто заметил всю его хрупкость, как физическую, так и душевную. Меня начало тянуть к нему. И я не мешал самому себе узнавать его. И Билл не отталкивал. Не знаю почему. Пап, я столько всего наговорил ему, столько плохого сделал, а он даже слова плохого в мой адрес не сказал. И потом... когда мы перебрались в домик... мы просто занялись сексом. Вроде как из интереса. Но... по итогу, он признался в любви... а я... я высмеял его чувства. Пап, я не хотел... я так испугался, что на меня косо посмотрят, что мои родители от меня откажутся, что друзья отвернутся... Я предал его любовь... и я струсил, не сказал, что я тоже влюбился в него...
Моя речь закончилась объятиями с отцом. И слезами. Всю эту неделю я не смел плакать, запрещал себе слабость. Но сейчас разревелся как маленький ребенок, в объятиях своего отца. И мне так важно чтобы он понял меня, чтобы хоть кто-то понял, что я не виноват, а с чувствами ничего не поделаешь. Я ведь не знал, что способен на такое. Боже...
– Тише, сын. Я же с тобой. Что значит родители отвернуться? Том, да это все такие пустяки. Ты же наш ребенок. Разве можно считать родителями тех людей, которые отворачиваются от своих детей только потому, что те влюбились? Том, мы с твоей мамой такое за эти дни пережили, что... Том,- он отстраняет меня от себя,- Том, я на твоей стороне. И я никому не позволю обидеть тебя.
– Пап, но...- стираю слезы со щек,- его же в школе никто не любит. Он же забитый всеми... он мне не ровня...
– Я влюбился в твою маму, когда мне было 11 лет, а ей было уже 14. Ее родители, в особенности мать, совсем меня не любили. А жили мы в соседних дворах. Я носил ей цветочки, веточки, скорлупу от птичьих яиц. Ее родители были владельцами одной из гостиниц Мюнхена, где мы раньше жили с отцом и с мамой. Так вот, они никак не одобряли нашу дружбу... тоже говорили, что я ей неровня, что знать они меня не хотят. Только время шло, я рос, она, конечно же, тоже. И сколько бы парней вокруг нее не вилось, а она была самой красивой и в нашем районе и в школе, я всех ее ухажеров отгонял. Она тоже любила меня, но боялась быть со мной только потому, что мои родители не имели в кошельках денег, а у меня не было собственной тачки, и я не был популярен в школе. И мы закончили школу, разъехались, а встретившись через пять лет, когда я уже жил в Берлине... все-таки смогли быть вместе. Я уже был при своей машине и, конечно, при деньгах... Так вот, мы более десятка лет боялись быть вместе. Десять счастливых лет упустили только потому, что боялись мнения других...