Снежный плен
Шрифт:
Билл крепко схватился ладонью за колено любимого, все так же прижимаясь щекой к плечу парня.
– Ну, и?- Георг не выдерживал, как и все те, кто сидел в классе.
– Меня стошнило. И... и понос был...- проговорил Кляйн, подхватил свой рюкзак и под громкий смех выбежал из класса.
Том долго ржал, до слез, до боли в животе и почти до мокрых штанов. Георг хохотал с такой же силой, когда Билл лишь посмеивался немного, обнимая любимого за талию. Вся троица довольно переглядывалась, а Листинг еще успевал умиляться по пути... Ведь влюбленные так красиво смотрелись вместе.
***
– Может, расскажешь подробнее...
– Том мне нечего рассказывать, ну, правда. Парню просто плохо от волнения стало... Сожрал наверно чего-то не того...
– Он прям... прям обосрался?- Хохочет Том.
– Не смейся!!!- Толкает любимого в плечо.- Ну, с кем не бывает.
– У меня такого не было.- И снова дикий ржач.- Я перед тобой так не позорился.
– Ну, правильно, ты просто меня избивал и говорил гадости.
– Ой, не вспоминай, а! Когда это было? Мне кажется, ты мне за это уже по роже надавал.
– И я не думаю, что над Кляйном нужно смеяться. Он ведь просто неудачно признался мне в любви. Он был единственным человеком, который меня заметил, который меня выделил. Я ведь и до того случая был невидимкой для всех.- Билл остановился, заглядывая другу в глаза.- А он полюбил меня.
– А потом побоялся, что ты всем расскажешь о его курьезе! Он ведь и подумать не мог, что ты не станешь этого делать! Значит, он не знал тебя, Билл. Видимо, он заметил твою милую мордашку и красивое тонкое тельце... Вот во что он влюбился.
– Том, а ты во мне даже этого не замечал. Ни мордашки, ни тельца. Так что не надо делать акцент на том, что Кляйн меня просто использовать хотел, что он меня не знал. Знаешь, что значило для такого как я, быть замеченным хоть кем-то?- Его губки затряслись,- Это больше, чем радость. Когда ты просто тень, снующая по школе, призрак, которого никто не замечает долгие века... Это больно. Хоть я и не показывал ни окружающим, ни маме... Это больно и обидно! Я не считал себя уродом, я хотел общаться с другими, но никто не шел на контакт, все просто посмеивались надо мной. То из-за моей одежды, то из-за внешности. А Кляйн... Знаешь, он показал мне, что меня можно за что-то любить. И не важно за что! И это было необыкновенно для меня!- Он резко замолчал и пошел дальше.
Том остался стоять, переваривая все, что сказал друг. Наверно это было его очередным открытием. Это тронуло его сердце. Парень посмотрел в след своему любимому и осторожно прикрыл глаза, стараясь расслабиться и придти в себя. Все те чувства, которые будил в нем Билл, были для него не новыми, но слишком сильными и яркими, наверно он еще не совсем готов к этому всему, но кто его спрашивает?
– Постой!- Том нагнал свое чудо, хватая его за руку и разворачивая к себе:- Я больше не буду смеяться над Кляйном. И прости меня, Билл, за то, что я был так не справедлив с тобой. Мне стыдно и я раскаиваюсь. Я чувствую себя таким мерзким... уже давно. Билл, я люблю тебя... Ты мое всё. Теперь ты моё всё... Прости... За все эти годы моего холодного сердца, за мои оскорбления и унижения, за пренебрежение тобой, за то, что я говорил о твоих родителей и какие слухи о тебе пускал по школе. За все те ужасные слова, что сказал тебе в снежном плену... За все прости.
Билл смущенно улыбнулся, обнимая любимого и прижимаясь губами к его щеке:
– Никакой другой Том мне не нужен. Мне нужен ты, такой, какой ты есть. Я справился с твоим характером и больше он мне не мешает...
– Мой воробушек...- Том смеется, подхватывая мальчишку на руки и начиная быстро крутить вокруг своей оси, но не удерживается на ногах и валится в сугроб.
Парни громко смеются, копошась в снегу. Том заваливает любимого на спину, от чего тот начинает заливисто похрюкивать, пытаясь оттолкнуть от себя парня. Билл кидает снегом прямо в лицо Трюмпера, после чего перехватывает инициативу и заваливает друга спиной в снег. Брюнет впивается в приоткрытые губы, чувствуя холод снега и теплоту ротика. Но целуются недолго, потому что Биллу откуда-то прилетает комок снега, который попадает прямо по макушке, от чего шапка с темной головушки слетает прочь...
– Ой...- Билл увидел Алекса, стоящего возле своей машины,- твой папа...
– И какого хрена он опять к вам приехал?- Они валялись недалеко от дома Каулитца.
– Хватит задницы морозить, быстро в дом!- Сурово выговаривает мужчина и, подхватив бумажные пакеты с покупками, устремляется в подъезд.
Том хмурится:
– Что-то он зачастил к вам...
– Ну, да... И мама вся какая-то...
– Какая?
– Не знаю, как объяснить. Ты же не думаешь, что они...
– Ты дурак?!- Толкает его Том, заставляя слезть с себя,- У меня между прочим мама есть. И отец ее любит!
– Прости.- Билл тянется губами к щечке ежика.- Ну, прости.
– Честно говоря, я тоже об этом думал...- пожимает плечами,- но это невозможно.
– Да, я понимаю... моя мама никто... по сравнению с твоей...
– Зачем ты так говоришь? Билл, твоя мама прекрасна, дело в другом. Мой папа любит мою маму. И ему никто не нужен...
– Да-да, я именно это и имел в виду... идем...
Парни отряхнулись, вылезая из снега, и направились к дому. Оба были немного встревожены и взволнованны. Конечно, между их родителями ничего быть не может, но их сердца чувствовали по-другому.
В любом случае, по приходу домой их ждал радужный прием Алекса и Симоны. Их накормили и обогрели горячим чаем, все это сопровождалась смешными историями от Алекса, и злым Томом, ведь все рассказы были о нем. Симона громко смеялась и тоже рассказывала кое-что о Билле, но эти истории не были смешными, а рассказывали о неистребимой материнской любви к своему чаду. Алекс, то и дело, поглядывал на Симону, поражаясь ее доброте. А потом взрослые сообщили детям, что Симона принята на работу управляющей гостиницы, к одному из друзей Алекса. Билл был очень рад и постоянно улыбался... Он вдруг ощутил себя в полноценной семье, как когда-то давно, когда еще был жив отец...