Снежный странник. Трилогия

Фишер Кэтрин

Джесса спросила:

— Тебе его совсем не жалко?

Девочка помолчала, потом тихо сказала:

— Так надо. Его кровь напоит нашу землю. Земля даст обильный урожай, накормит наш скот. Тьма получит его и будет довольна.

Джесса почувствовала, как в ней закипает ярость; ей захотелось тряхнуть эту девчонку как следует. Она крикнула:

— Но Скапти не принадлежит к вашему роду! Он пришёл к вам как гость, мы поверили вам! А вы лгали…

— Нет.

— Да! Лгали! А теперь вы собираетесь его убить!

— Это не убийство…

нет. — Девочка затрясла головой.

— А он ни о чём и не догадывался, — сказал Хакон, следя за ней. — Он не знал. Никто из нас не знал.

— Он должен умереть! — Линна вскочила, вне себя от волнения. — Если не он, значит, это будет кто-то из нас, неужели вы не понимаете? Один из нас! А сейчас все так счастливы. Каждый год приходит к нам этот ужас… если Тьма не получит свою жертву, у нас начнутся голод, смерть, болезни. Он должен умереть. Простите меня, но так будет лучше.

Линна быстро пошла к двери, бросив на ходу стражникам:

— Свяжите их. Быстрее.

— Подожди. Один вопрос, — сказала Джесса. Девочка остановилась, не оборачиваясь.

— Когда это случится?

Линна застыла возле двери; длинные волосы упали ей на лицо; платье мягкими складками падало на сапоги.

— На рассвете, — ответила она и быстро вышла из комнаты.

Они молчали, пока стражники снова связывали им руки.

— Чистая работа, — сказал Мунгарм, посмотрев на Джессу и Хакона. — Ловко это у них получается.

— Я ничего не могу сделать с верёвками, — сказал Кари. — На них наложены какие-то чары — они не горят и не развязываются. Нас должен кто-то развязать.

— А где твои птицы? — спросила Джесса.

— Снаружи. Они не могут сюда попасть.

— Даже если мы освободимся, — сказал из своего угла Мунгарм, — то как выберемся из деревни? За дверью стоит часовой, да и мостки охраняют. И скальда тоже будут охранять.

— Похоже, тебе нравится сидеть тут и перечислять всякие препятствия, — проворчал Брокл. — Может, придумаешь что-нибудь действенное?

— Я говорю правду, рыжеволосый человек.

— Постойте, я кое-что придумала, — сказала Джесса, просияв при этой мысли. — Послушай, Кари, нам нужно освободиться, только не сейчас. Здесь за нами могут следить. Нужно снять верёвки перед самым рассветом. И тогда ты сможешь что-нибудь сделать?

Кари улыбнулся, бросив на неё мимолётный взгляд:

— Конечно, Джесса, кое-что смогу. Что бы там ни говорил Вещий.

В тёмной комнате было трудно следить за временем. Ночь казалась бесконечной. Ветер стих, из зала доносились голоса и музыка. Потом ритмично забил барабан. Кари узнал этот звук; он уже слышал его раньше, словно предупреждение. Они не спали и прислушивались, барабан шамана звучал как удары сердца. Они слушали его и боялись, что он замолчит. Хакон думал, что это бьётся сердце Скапти, и гадал, в какой хижине может находиться скальд и известно ли ему, что его ждёт. Наверняка Скапти догадывается о своей участи, но он должен знать, что они его ни за что не бросят. Хакон печально

улыбнулся. Ему так нравились острые замечания Скапти, его подначки, шутки, его песни, его бездонные знания. Как всё-таки без него плохо!

Наконец Мунгарм, у которого было какое-то странное умение определять время, сообщил, что скоро рассвет. Джесса села:

— Так. Теперь за дело.

Все посмотрели на Кари. Но он не шевелился.

— Ну что? — наконец спросил Хакон.

— Тихо! — прошипел Брокл. — Смотри!

Засов на двери начал медленно и бесшумно отъезжать в сторону. В комнату скользнула фигура, по самые глаза закутанная в шарф. Это был их страж. Прислонив копьё к стене, он подошёл к пленникам; они увидели, что в его глазах стоит ужас.

— Не делай этого, — умоляюще сказал он хриплым голосом, — как ты оказался в моей голове?

— Прости, — сказал Кари, — но у меня нет выбора.

Стражник наклонился: он развязывал верёвки на руках Кари.

— Скорее, — сказала Джесса, — иначе заметят, что его нет!

Когда все были свободны, стражник застыл на месте, потому что Кари приказал ему не двигаться. Он молча смотрел, как они собрали вещи, надели пояса и взяли оружие и мешки с провизией.

— А теперь, — мягко сказал Кари, — выходи и стань за дверью.

Стражник взял копьё. Хакон осторожно выглянул наружу:

— Никого.

Дверь снова заперли на засов, и стражник встал подле неё. Было холодно, но с него лил пот. Кари легонько прикоснулся к его лбу.

— Прости, — сказал он ещё раз, повернулся и пошёл вперёд; остальные потянулись за ним. Перед выходом они остановились.

— Он будет что-нибудь помнить? — прошептала Джесса.

— Нет. Когда обнаружат, что мы сбежали, он будет так же удивлён, как и все. — Чувствовалось, что сейчас Кари ненавидит сам себя.

Мунгарм посмотрел на него с уважением:

— Я боюсь тебя больше, чем их, Кари.

Кари посмотрел на него холодными как лёд глазами.

— Да, меня нужно бояться, — с горечью сказал он.

В деревне было тихо; стояла морозная ночь. Только барабан продолжал бить, отсчитывая время. Джесса привела всех к озеру:

— Вот наш путь к спасению.

— Озеро замёрзло! — Мунгарм удивлённо поднял брови. — А лёд нас выдержит?

— Не знаю, но другого пути у нас нет.

— А Скапти?

— Будем ждать, когда его приведут на болото. Мы их издалека увидим. И тогда нападём.

— А лошади? — встрепенулся Хакон. — Их нельзя здесь оставлять!

Все замолчали. Они понимали, что увести лошадей, не переполошив всю деревню, невозможно.

— Жаль, конечно, — мрачно сказал Брокл, — но Джесса права, озеро — наш единственный путь к спасению. И судя по всему, дальше нам придётся идти пешком.

Они спустились к самой воде. Было очень холодно, и их одежда скоро покрылась инеем. Перед ними, словно сверкающее зеркало, лежало озеро; в свете месяца поблёскивал лёд, на который ложились голубые тени домов.