В этот момент в окошко влетела кольчатая горлица. Она пролетела по комнате и села на плечо Старика. Ворон перелетел к окну и занял свое исходное место. Все птицы моментально замолчали и расположились на своих местах. Старик протянул вперед свои руки и открыл ладони, на них лежало лакомство для горлицы: зерна пшеницы, семена подсолнечника.
Она быстро склевала несколько зерен, сказала по-птичьи «спасибо», дернув хвостом, и начала свой рассказ.
Не было необходимости переводить, ведь он очень хорошо понимал, как бы ни излагались подробности происшествия. Это ведь как и у людей: все понимают друг друга, но каждый говорит чуть-чуть иначе из-за акцента, неправильных ударений, торопливости. Старик даже изобрел свой птичий диалект, на котором он говорил редко и только когда надо было предупредить об опасности или же похвалить кого-либо. Но сейчас не об этом.
Горлица начала свой рассказ эмоционально, чуть подрагивая крыльями и беспрестанно поднимая клюв, чтобы усилить значимость своей речи.
– Прежде чем рассказать о происшествии, которое произошло, и о том, что нас ожидает в ближайшее время, я хочу спросить, – она сделала паузу и осторожно посмотрела на Старика. – Сколько лет Вы совершаете чудо, к которому мы все причастны? Конечно, в той или иной степени.
От такого вопроса Старик растерялся и на какое-то мгновение потерял дар речи, не только птичьей, но и человеческой.
Именно в этот момент раздался оглушительный стук в дверь, который по-настоящему не был таким оглушительным. Просто много лет в эту дверь никто не стучался.
Новогодний подарок для всех
С первых дней в школе он начал
сутулиться. Не то чтобы он был высокий, но все равно хотел спрятаться, чтобы его не видели, не замечали. Он был мечтателем. Повернувшись к окну, всматривался в узкую полоску между домами, за которой виднелся лес, за ним небо голубое, если повезет с погодой. Иногда отдельные облака, то белые, то розовые, а то и красноватые от заходящего солнца, разыгрывали небесные баталии. И в этот момент он собирался весь как пружина и хотел полететь незаметно от всех. А его видели, даже замечали его голубые глаза и белые курчавые волосы. Бабушке рекомендовали быть внимательной к его такому стремлению и всячески выпрямлять мальчика. Голубоглазый мечтатель придумал себе прогулки по Главной улице. Сделав пятнадцать шагов, он останавливался, вытягивал вверх руки, тянулся к солнышку, хотя не всегда это солнышко было. Тянулся, стоя на носочках, а потом медленно опускался и, опуская руки, шел дальше. А в пятом классе к этому упражнению мальчик прибавил и дыхание, а к нему распевное произнесение названия города, в котором он жил. Но с Главной улицы пришлось уйти, чтобы никто не крутил пальцем у виска, показывая, что он того, неадекват. Но и здесь он придумал себе занятие. На этих улицах жили его одноклассники. Сначала он звал их, распевая их имена, они высовывались из окон, глазами спрашивали, чего он хочет, а он тянулся к солнцу и распевно говорил: «Сууудоогдаа!» Это вызывала смех, а потом к нему присоединялись его друзья, и уже на следующей они звали еще кого-то, но с вытянутыми руками одновременно выдыхали: «Сууудооогдааа!» Так они играли, пока была теплая осень. Но зарядили дожди, и уже почти никто не выходил. Потом пошли другие заботы – близился Новый год. Его ждали с нетерпением. Еще бы! С ним приходят подарки и каникулы. Так хотелось этого побыстрее!