Снимите ваши галоши!
Шрифт:
Мысли Андрея Орлова вертелись вокруг одной темы:
— День индустриализации! Вот он и прошел, этот день! Самый деловой день в году. Все работали!..
Навстречу попадались люди с толстыми портфелями.
Со звоном и грохотом мчались трамваи, развозя рабочих по домам.
Повторяю: пели птички…
Свернув с улицы 3 Июля на Ул. им Дзержинского, Андрей Орлов увидел вдали большую толпу. До него смутно доносились звуки музыки.
«Это, вероятно, какой-нибудь митинг по случаю Дня индустриализации» — подумал Андрей Орлов и решил подойти послушать.
Заметьте:
Подойдя ближе, Андрей увидел, что толпа собралась у помещения пионерской базы.
Толпа громко шумела и качалась из стороны в сторону, желая что-то разглядеть подробнее.
…Зачем пионеры, расширив большой круг, так серьезно танцуют польку?
Андрей Орлов ускорил шаги через минуту слился с толпой.
Пока птички продолжали щебетать, Андрей вытаращил глаза и с недоумением смотрел.
— Что это значит? К чему тут музыка? Зачем пионеры, расширив большой круг, так серьезно танцуют польку, будто находятся на свадьбе? И почему именно сегодня? В День индустриализации?
Оттащив в сторону одного пионера, который не танцовал потому, что не нашел себе пары, Андрей Орлов быстро спросил его:
— Что это значит? По какому случаю здесь танцы? Ты знаешь, какой сегодня день?
— Знаю.
— Какой?
— Шестое августа.
— А еще?
— Праздник.
— Что-о?.. Праздник?..
— Да, преображение!..
Пели птички…
Андрей Орлов схватил пионера за рукав:
— А День индустриализации? Или вы, ребята, забыли?
— Мы ничего не забыли… Ах, да сегодня действительно день инду…
— Ну и что? Вы работали сегодня? Делали что-нибудь?
— А нам наплевать! — и как бы в, подтверждение, пионер ловко сплюнул в сторону. — При чем тут день инду… индустриализации, когда мы к слету готовимся?..
— То есть как так при чем? Никаких отговорок быть не может! Сегодня все работают, а вы, вдруг, пляшете!..
— Гражданин, вы не вожатый и учить нас бросьте! Потом перестаньте кричать. Вы не в бане! Русским языком говорят: готовимся к слету, разучиваем танцы! Все это очень спешно, — нам еще две польки разучить надо, один краковяк, повторить сложные па революционного вальса и так далее… Какие же могут быть разговоры о Дне индустриализации?
Парнишка решительно наступал на Орлова.
— Какие, я вас спрашиваю, могут быть разговоры? А вы знаете, что областной слет провалиться может, если мы хотя бы одно па не успеем разучить?
— Но, все-таки…
— Никаких! Никогда! Невозможно! Ни за что! Поняли? Я вас спрашиваю?..
Не успел Андрей Орлов раскрыть рот, как пионер, издав радостный крик: «Освободилась пара!», — бросился в самую гущу толпы.
Оркестр с новой силой заиграл польку.
Пели птички…
И кончим, как кончал Иван Сергеевич Тургенев:
«Андрей Орлов вернулся домой поздно вечером и, даже не раздеваясь, бросился в постель».
ПРЕСТУПЛЕНИЕ
«В Игренской трудшколе пионеры первого отряда организовали школьную милицию, которая должна была следить за тишиной и порядком».
— Караул, милиция!..
— Караул!..
В школьном зале поднялась суматоха. Ребята метались из стороны в сторону, бежали от одной двери к другой, натыкались друг на друга, падали, поднимались и бежали дальше, издавая душураздирающие крики:
— Милиция! Караул!..
— Мил!.. Кар!..
— Куда бежать? В какое отделение милиции?..
— Беги во второе отделение, которое в читалке!..
— А по-моему — в первое, оно ближе — в химическом кабинете!..
— Может, за конной побежать? Где конная помещается?..
— Конная в гимнастическом зале! Вали!..
— Милиция-а-а!..
Паника все возростала. Стены дрожали от топанья сотен ног. Звонок на урок прозвучал одиноко и сиротливо: никто не обратил на него внимания, никто не шел в класс, все были взбудоражены возмутительным преступлением.
Наконец в дверях показался первый отряд милиции.
…Ать, два, три, четыре! Стой! Ать, два!
Милиционеры были в полной форме, выработанной советом отряда: серые штанишки с фиолетовыми лампасами, черные шерстяные чулки, курточки цвета хаки и бумажные треуголки, окрашенные в розовый цвет. Сбоку у каждого милиционера висели грозного вида пугач и кожаная коробка с пробками. Вел отряд сам начальник милиции — Фимка Елперьев, костюм которого отличался от остальных костюмов лишь поразительными брюками с густой бахромой, точь в точь, как у Вильяма Харта в ковбойских кино-фильмах.
Фимка Елперьев важно выступал впереди, командуя своим отрядом:
— Ать, два! Ать, два! Правым плечом захо-ди! Ать, два, три, четыре! Стой! Ать, два!
Милиционеры остановились. Фимка сделал несколько шагов к толпе почтительно застывших ребят, и громко спросил:
— Преступление?
— Да! — ответили ребята хором.
— Кто виновники?
— Барский и Ривин!
Ребята указали пальцем на двух парнишек.
И хоть стояли Барский и Ривин совершенно спокойно, хоть никто из них не пытался удирать, — начальник — Фимка Елперьев — быстро скомандовал:
— К бою готовсь! Цепью рассып-сь! Лови!..
Милиционеры, выхватив пугачи, окружили виновников и схватили их за руки.
— В чем дело? Рассказывай!
Из толпы вызвался свидетель происшествия и начал путанно рассказывать:
— Понимаешь, Фимка, то-есть… виноват… товарищ начальник трех отрядов пешей и одного отряда конной школьной милиции, Ефим Елперьев! Так и так. Ривин купил себе в кооперативе одну ириску, а Барский выхватил ее из рук Ривина и положил себе в рот!..