Снисхождение
Шрифт:
– А что у нас сегодня? – повел носом я, радуясь уходу от скользких тем.
– Котлеты – порадовал меня ответ, и я потопал в ванную, приговаривая:
– Котлеты – это хорошо!
Но в целом – она права. Надо подумать о каком-то новом интересном для читателей проекте. Не на вот прямо сейчас, а на чуть попозже, на то время, когда как раз сессия кончится. Это должен быть не конкурс, их у нас и так полно, это должна быть качественно новая вещь, выходящая за рамки еженедельника. О! Появилась у меня одна интересная идейка, в принципе, не слишком
– Что, скучали по папке? – наутро я вошел в редакционный кабинет, открыв дверь с ноги – А?
Для усиления эффекта я вытаращил глаза и обвел взглядом присутствующих.
– Харитон Юрьевич! – пискнула Соловьева, изображая радость.
– Напугал, черт такой – проворчал Петрович, погрозив мне кулаком.
– Мофет, еще надо было отлефаться? – спросила Таша, у которой рот был набит чипсами.
Остальные тревожно заулыбались, помалкивая и пытаясь понять – это я шутки шучу или как?
Шелестова же на секунду застыла недвижимо, после раскинула руки как чайка и пала мне на грудь с воплем:
– Бааааатюшка! Жиииивой!
– Балаган – осудила ее Вика, входя в кабинет вслед за мной – Один тут нормальный человек, который правильные вещи говорит, и тот… Таша, сколько раз тебя предупреждать можно – не трескай ты на рабочем месте то, что крошится, пахнет и оставляет масляные следы! Мало того, что потом с туфель это не отскребешь, так неровен час еще тараканы заведутся!
– Она и их сожрет – успокоил Вику Самошников – Не хотел бы я в голодный год с ней на необитаемом острове оказаться.
– Дурак – Таша отставила объемный пакет с чипсами в сторону, напоследок запустив в него свою жменьку – Харитон Юрьевич, так как вы себя чувствуете?
– Живой – тем временем рыдала Шелестова, обнимая меня за шею, причем выглядело это ну очень естественно – Сам ходит! А я-то уж решила, после того, как в больнице вас увидела, что все! А он – живой! Я же как вспомню, как вспомню… Как упал, как это… Желудок-то… Нет, нет сил, пойду…
– Приму триста капель эфирной валерьянки – закончил я ее фразу – Елена, дурака не включай, а? Я хоть и выгляжу дегенератом, но классику читал.
– Не сомневалась – Шелестова отпустила меня и, конечно же, глаза у нее были сухие и на губах у нее была улыбка – Но проверить было необходимо. А вдруг – нет?
– Одна ты у нас умная – язвительно сказала ей Соловьева – Харитон Юрьевич, а я где вчера была! В игре, в смысле!
– И где же ты вчера была? – с интересом спросил ее я, стягивая пуховик.
– В Пограничье – с гордостью ответила она – Там вчера большое собрание вождей кланов было. Война!
– Войнааааа! – дружно заорали гамадрилы и примкнувшая к ним Шелестова.
Судя по всему, эту фразу за сегодняшнее утро они слышали не впервые.
– Бездельники! – сжала кулачки
– Кстати – она молодец – ткнул пальцем в сторону Соловьевой я – Насколько я понял, она в свой выходной по игре шастает, материал собирает. Не то, что некоторые. Мэри, потом покажешь, что наработала.
– Согласна с нашим шефом – подала голос Вика – Пока кое-кто на катке глинтвейн пьет, Мариэтта дело делает.
– Какая осведомленность о моей личной жизни – изобразила изящный поклон в сторону Вики Шелестова – Надеюсь, и о том, насколько прекрасно я стою на коньках, вам тоже доложили? Как и о том, какой фурор я произвела вчера на Чистых Прудах?
– Фурор – от слова «фура»? – неожиданно и для меня, и для всех остальных, подала голос Ксюша, видимо решившая встать на сторону своего принципала.
– Кривенькая шутка, прямо скажем – так себе шутка – Елена села на свое место, уперла локти в стол, сложила ладони «мостиком» и опустила на них подбородок – Жаль, жаль, любезный Харитон Юрьевич, что вам противопоказаны физические упражнения. Лед в этом сезоне чудо как хорош. Жалею я тех, кто не ходит на каток.
– А пошли все вместе – неожиданно сказала Таша – Почему нет? Я бы тоже покаталась. Самошников, ты как?
– Можно – Дмитрий пожал плечами – Генаша?
Как выяснилось – у нас все стояли на коньках. Кроме Вики, и еще Петровича, который был идейным противником спорта. И у всех была свободна эта суббота.
– Харитон Юрьевич? – в один голос спросили Шелестова, Таша и Самошников – Может – с нами?
– Человеку живот недавно резали – возмутилась Вика – У вас совесть есть?
В этот момент у меня зазвонил коммуникатор. Номер не определился
– Да? – по возможности беззаботно ответил я.
– Соглашайся – негромко пробубнил мне в ухо голос Азова – Ты тоже идешь на каток, пан спортсмен, на Чистые Пруды. Так и скажи – мол, даже если не покатаюсь, то так постою, на вас посмотрю, порадуюсь. Кофе выпью, с булочкой. Но – с утра, чтобы засветло. Часов на одиннадцать договаривайтесь, не позже.
– Хорошо – даже не стал ничего выяснять я. А что тут выяснять? – Так и сделаем. А потом – в тираж
Азов отключился, и я убрал коммуникатор в карман, озабоченно почесав ухо.
– Кругом бардак – вздохнул я и посмотрел на Вику – О чем мы говорили? А, да, каток. Почему бы и нет? Зима уходит, а мы все в помещениях сидим, света белого не видим.
– Киф – нахмурилась моя избранница, но я, не слушая ее, уже повернулся к Шелестовой
– Лен, где ты каталась? На Чистых? Дело. И добираться удобно, и центр. И красиво там. Народ, я с вами. Вика, не жужжи, если что – я кататься не буду. Вон, глинтвейна вы… Кхм. Хотя нет, глинтвейна я отчего-то больше не хочу, даже не знаю почему. Кофею выпью, он на морозе даже лучше идет.
– Мне тоже каток на Чистых Прудах нравится – Жилин встал со стула и потянулся своим мощным телом – Там иллюминация красивая.