Снова быть живой
Шрифт:
Утро
Лорин протягивает руку и выключает трезвонящий будильник. Подъем. Она встает и идет в ванную комнату. Чистит зубы, умывается. Смотрит в зеркало, видит мертвую девушку и на ее губы наползает резиновая улыбка. Привет-привет, начало нового дня. Лорин тянется к шкафчику, достает банку с таблетками. Их выписал психиатр, сказав, что это поможет ей в борьбе с бессонницей и депрессией. Она послушно
После скудного завтрака, состоящего из чашки кофе и тоста, Лорин выходит на улицу и первым делом смотрит на небо. Ни одного облачка. Вот уже две недели стоит невыносимая жара. Гигантская солнечная печь медленно и неотвратимо поджаривает людей, животных, дома, машины, траву и цветы. А ей комфортно в этом пекле. Все лучше, чем холод. Она идет к ближайшему супермаркету, заходит внутрь через служебный вход. Переодевается в служебной раздевалке и выходит в зал.
День
Где-то там в прошлом затерялась девушка, мечтавшая стать первоклассным юристом. В настоящем у нее есть тележка с колесиками. Сегодня Лорин катит ее вдоль полок и расставляет бутылки с молоком. На этикетках напечатана веселая корова с человеческой улыбкой.
— Привет, Лорин.
Она поднимает глаза и видит Сэнди. Раньше они дружили. Это было очень давно, когда Лорин еще не умерла.
— Хорошо выглядишь, — говорит Сэнди. Видно, что ей неуютно и хочется уйти. — Как у тебя дела?
Лорин молчит. Ей не о чем говорить с живыми.
— Ладно, мне пора, — наконец, неловко произносит Сэнди. — Еще увидимся.
Она разворачивает свою тележку и уходит, не оборачиваясь. Лорин механически улыбается корове на этикетке и ставит очередную бутылку на полку.
Вечер
Вечером звонит мама. Спрашивает, как прошел день, не болит ли у нее голова, и как она вообще себя чувствует. Мертвое нутро Лорин тяготится разговором, но она покорно отвечает на вопросы. Психиатр сказал, что не стоит отталкивать близких родственников.
— Детка, может мне приехать? — предлагает
— Спасибо, но нет, — вежливо отказывается Лорин. — Мам, ты же знаешь, мне завтра рано вставать. Работа.
— Хорошо, — говорит мама. — Отдыхай. И звони, если что.
— Спокойной ночи, — Лорин отключает телефон и вздыхает с облегчением.
Ночь
На улице ветер. В окно назойливо стучат ветки старого дерева. На крыльце раскачивается и мигает фонарь. Входная дверь приоткрыта. Лорин сидит на жестком стуле посреди комнаты и терпеливо ждет.
Вот скрипят доски под чьими-то тяжелыми шагами. Сейчас-сейчас. Осталось совсем немного. Время пришло.
В дом заходит Джордж. Лорин смотрит. Не отрываясь, смотрит на его посиневшее лицо и темные провалы глаз и рта.
— Здравствуй, любимый, — говорит она и встает со стула. — Садись, отдохни.
Джордж приветственно кивает и медленно идет, приволакивая изуродованную ногу. Вслед за ним вползает холод. Он клубится ледяными лентами и покрывает инеем комнату.
— Очень холодно, — мертвым голосом говорит Джордж. И просит. — Согрей меня.
Колючая ржавая проволока обматывает безжизненное сердце Лорин. И в вены льется горячая кровь. И бешено бьется пульс. Она целует ледяное лицо, потрескавшиеся губы и распухший почерневший язык. Становится на колени и страстно ласкает окаменевший член. Сползает вниз, прижимается щекой к разодранной плоти на ноге и гладит щиколотку.
— Любимый, — тихо произносит Лорин. — Любимый, я сделаю все, что захочешь. А ты больше не оставляй меня одну.
В его молчании слышно согласие.
Определенно, ее ночи лучше, чем ее дни. Только рядом с Джорджем она снова живая.