Снова и снова
Шрифт:
Глава 25. Женя
После того, как Кир довольный умчался в бар к парням, мы с Джеком, не менее счастливые, пошли на вечернюю прогулку. Укутавшись так, что видно только глаза, мы с псом обскакали все сугробы. И только в десятом часу, вдоволь нарезвившись, вернулись домой.
— Так, дружище, давай в ванну.
Жалобный скулеж и покорное повиновение. У нас все уже по отработанной схеме: вымыть лапы, насыпать корм. Пёсель счастлив и, наевшись, устраивается на пороге кухни, одним
Ужин занимает у меня меньше часа. После того, как овощное рагу готово и благоухает на всю квартиру, я, «наевшись» запахом, устраиваюсь в зале перед телевизором. Джек заползает в ноги, я, включив забавную комедию, сама не поняла, в какой момент уснула.
Будит меня протяжный и противный звонок в дверь. Такое ощущение, что кто-то просто зажал кнопку и не отпускает. Время — начало первого. Интересно, где Кир, если пришел, то почему не разбудил и кто ломится в дверь? Кое-как выпутавшись из-под пледа, в сопровождении лающего Джека, и проклиная ночного визитера, иду к двери. Каково было мое удивление, когда в дверной глазок я увидела Дёмина.
— Дёмин, а ключи… — слова застревают, когда, открыв дверь, я вижу потрясающую картину. Верней, две «картины» — одна синее другой: Дёмин и Метлицкий, еле стоящие на ногах, и непонятно, кто кого держит.
— Женёк, — расплывается в улыбке Димка и делает попытку переступить порог. Ко мне, наконец-то, возвращается контроль над телом, и я в последний момент ловлю брата, облокотившегося на дверь.
— Вы какого… лешего так напились?! У вас игра завтра, мозги есть вообще или нет? А совесть?! Дёмин, ты обещал домой в одиннадцать вернуться!
По хитрой улыбке и наглому прищуру Кировских глаз, вижу — нет. Ни мозгов, ни совести. Хозяин квартиры еле стоит на ногах и, оперевшись на дверной косяк, отбивается от атаковавшего его с «поцелуями» Джека.
— Да ладно тебе, Женёк, — машет рукой Димка, опасно пошатнувшись. — Мы зато вот… видишь… теперь лучшие друзья.
— Да-да, кстати, малышка. Вот… я этого барана… мириться с тобой привел! — гордо вздернув подбородок, считает необходимым сообщить мне Кир.
— Ужас какой! Вы какого… а впрочем, толку с вами в таком состоянии разговаривать нет, — бубню себе под нос, заставляю эти двух неваляшек отойти от двери и закрываю ее на все замки. Водружаю руку Димы себе на плечи и черепашьими шагами тащу почти сто килограммов мышц в гостиную на диван.
— Жень, я ведь правда… ну это… — что-то бубнит на своем пьяном языке братишка, — извиниться хотел. Мудак… и вел себя… — замолкает, видимо пытается собрать разбегающиеся захмелевшие мысли в кучу. — В общем, извини, Жень.
— Утром поговорим.
Димка устало падает на диван, стягиваю с него куртку, и парень тут же отключается. Отлично, минус один.
Возвращаюсь в коридор, Дёмин выглядит слегка трезвее своего одноклубника. Даже умудрился снять кроссовки и уже стягивает куртку.
— Ну и что это за театр абсурда?
Мне
— Женечка… — обхватывает ладонями мое лицо, а на губах играет счастливая улыбка. Она так заразительна, что и я сдаюсь. Обнимаю шатающегося Дёмина за талию и тяжко вздыхаю.
— Досталось же мне такое… чудо.
Не знаю, сколько мы так стоим на пороге, но в итоге я заставляю Кира лечь спать. Довожу до кровати и, выключив во всей квартире свет, укладываюсь рядом.
Знаю, что он уже спит, но когда я оказываюсь рядом, меня уже привычным жестом обнимают сильные руки парня и притягивают к себе под бок.
Сегодня я засыпаю со счастливой улыбкой на губах. Конечно, утром еще устрою воспитательную беседу этим двоим и дам нагоняй за нарушение спортивного режима, но сейчас так приятно знать, что важные для меня люди помирились. Один, крепко прижавшись, посапывает над ухом, а второй, в полной отключке, составляет компанию Джеку на диване в гостиной.
Утром, как самая ответственная в нашей компании из трех человек, просыпаюсь с первыми лучами солнца. Первым делом собираю Джека и вывожу на прогулку, потому что последний час он без устали нарезал круги вокруг кровати, тихонько поскуливая.
Вернувшись домой, вижу, что парни все еще спят, а ведь в двенадцать у них тренировка. Думаю, Семен Семеныч по голове не погладит, если эти двое придут с похмелья и с «фоном».
Быстро сооружаю завтрак и иду всеми правдами и неправдами будить сначала Дёмина, а потом и Димку. Оба ворчат и до последнего отбиваются, умоляя дать поспать еще десять минут. Но я была бы не я, если бы не добилась своего. В итоге, ворча и еле волоча ноги, держась за гудящую, уверена, голову, Кир и Димка умываются и выползают на кухню.
— Черт, кочан сейчас разорвется, — ноет Димка, забирая из моих рук стакан и живительную таблетку аспирина.
— Пить меньше надо.
— Между прочим, мы ради тебя так страдаем сегодня, Женёк.
— Мог бы просто прийти с тортиком и извиниться.
— Ты же не ешь мучное.
— Я бы Киру его скормила.
— Да мне и коньячок вчера неплохо зашел, — встрял Кир, отчего и получил тычок по ребрам. — А мне водички, Жень? — ошалелыми глазами смотрит Кир, изображая жутчайшую обиду.
— А с тобой мы потом еще поговорим, Дёмин.
Протягиваю стакан своему наглому коту и целую в щечку.
— Чую, ждет меня диван, — бубнит Кир, морщась. — Как спалось там, Димыч, нормально? Не сломаюсь за пару ночей?
— Лично у меня болит все, вот не знаю, от дивана или…
— От загула вчерашнего. Садитесь, завтракайте, у вас до тренировки два часа.
Ребята более-менее приходят в себя и, быстренько умяв омлет с бутербродами, Димка уезжает домой за формой, а мы с Киром собираемся на тренировку.