Снова и снова
Шрифт:
– Так ты заметила? – Он смущённо улыбнулся. – Но теперь у нас в запасе целая жизнь! И мы вольны делать всё, что захотим! Раздевай меня, если хочешь!
– Если бы я была твоей гурией в гареме, это было бы моей прямой обязанностью!
Он мгновенно прищурился, уловив этот грудной, с придыханием тон, и заметил, как она ёрзает от нетерпения. Теперь она лежала на боку, опираясь на локоть, и Саймон залюбовался пышными тугими грудями и божественно округлыми бёдрами своей страстной жены.
– Похоже, у тебя внутри что-то
– Боюсь, он окажется слишком большим. – Она томно прикрыла глаза. – И тогда я не смогу сама тебя раздеть… после всего.
– Ну что ж, моя милая наложница, если ты не в состоянии сегодня исполнять свой долг, не лучше ли мне позвать других гурий? – процедил он с напускной суровостью.
Сколько раз ей уже приходилось видеть его таким: смуглым, красивым, готовым для любви и для игр. И хотя на самом деле никто не назвал бы его пашой или султаном, в определённом смысле он всё же мог считаться хозяином гарема. Правда, ублажавших его леди удерживали на месте не стены и грозная стража, а только его красота и искусство дарить наслаждение своей партнёрше.
– Нет, умоляю тебя, господин. – Теперь её томное придыхание уже не было наигранным. – Я вовсе не это имела в виду. Пожалуйста, не гони меня! Я уже столько месяцев отлучена от твоего ложа!
– Я был в отъезде. – Он приковал её к месту своим горящим, властным взором. – Но ты всегда моя любимая жена, пока я дома, – добавил он многозначительным тоном, полным самых заманчивых и страстных обещаний.
– Ты больше не берёшь меня с собой в поездки! – жалобно отвечала она. Саймон не удержался от улыбки при виде столь увлечённой игры.
– Я подумаю над тем, нельзя ли взять тебя снова!
– Если я доставлю тебе наслаждение?
– Если ты не доставишь мне неудовольствия! Твоё тело всегда приносит мне наслаждение. Зато твой упрямый нрав часто вызывает моё неудовольствие.
– Но я давно уже стала другой, господин! Спросите у кого угодно!
– Посмотрим. Иди ко мне. – Он протянул руку. Она кубарем скатилась с кровати – стремительный блеск камней и звяканье цепочек – и встала перед ним. Он пробежался пальцами по самоцветам в её ожерелье, лежавшем на пышной груди.
– Они достойны твоей красоты.
– Я рада, что ты так считаешь, господин! Робкий, покорный голосок вызвал новый прилив крови к его оживавшему копью.
– Евнухи доложили мне, что ты постепенно усваиваешь уроки. – Он легонько потеребил тёмные чуткие соски. – Тебя уже давно не наказывают за дерзкий нрав и упрямство.
– Я была скромной и послушной, господин, я заслужила снова вашу милость! Ты можешь проверить сам, какая я теперь скромная и послушная! Вот увидишь, ты будешь доволен!
Он слегка сжал пальцы и тут же выпустил её соски.
– Ну что ж, тогда
– Ты увидишь, что научилась, мой господин!
– Тебе следует аккуратно сложить мои вещи и ничего не помять!
Такой приказ, низводящий её до положения простой камеристки, не мог не вызвать вспышку возмущения, но Каро быстро потушила пламя в своих глазах.
– Как будет угодно господину!
– Ты должна быть горячей и влажной, когда я тебя возьму.
– Я уже влажная, господин.
– Я проверю это сам. Позднее… – И он ткнул пальцем в пуговицы на своём жилете.
И она исполнила всё, что было приказано. Его фрак и жилет были сняты и аккуратно сложены. Так же, как и сорочка.
– А теперь туфли, – приказал он. – Встань на колени. Снова Каро на миг заколебалась, но переломила себя и продолжила игру, опустившись на колени. То, что ей до сих пор приходилось прятать в себе, причиняло значительное беспокойство, и она вдруг застыла, тяжело дыша.
– Ты не умеешь прислуживать своему господину? —
Он положил руку ей на макушку.
– Умею. – У неё вырвался сдавленный вздох. – Умею, мой господин.
Он подал ей ногу, и Каро сняла с него лакированную туфлю, выдавая каждым движением снедавшее её нетерпение.
– Посмотри на меня. – Он щёлкнул пальцами. – Покажи мне, какая ты влажная.
Она сделала над собой усилие, чтобы внять его словам: откровенно встопорщенная ширинка приковала к себе её взгляд, но всё-таки Каро подняла глаза и посмотрела на Саймона.
– Сунь туда палец и покажи, что ты готова. – Он говорил так надменно, словно и правда был бездушным сатрапом, избалованным вниманием своих покорных гурий.
– Прямо туда, господин? – Её голос дрожал, все её чувства сосредоточились на разгорячённом пульсирующем лоне.
– Да, прямо туда. Стоя на коленях.
Он небрежно поглаживал её по голове, как будто ласкал комнатную собачку, а сам не спускал глаз с дрожащей руки, скользнувшей между её бёдер. Вот она едва заметно вздрогнула всем телом, и его копьё встрепенулось в ответ. Через минуту Каро овладела собой настолько, что смогла поднять руку к его лицу.
– Подними выше, – приказал он. Она подчинилась.
На её пальце блестела светлая влага. Он потрогал её и внимательно посмотрел на прозрачную каплю. Потом понюхал её.
– Люблю, как ты пахнешь, – сообщил он. – Всегда любил.
– Когда-то ты говорил, что по запаху узнаешь меня даже в темноте, господин!
Он улыбнулся. Сколько раз он с наслаждением вбирал в себя этот запах в полной темноте!
– Я узнаю тебя где угодно. – Саймон опустил руку и намазал у неё под носом, чтобы она тоже почувствовала свой запах. – Да ты, как говорится, совсем поплыла! Ты готова мне отдаться?