Снова любить

Смолл Бертрис

– Как ты мог скрывать такую вещь от меня, мой господин? Или это была ложь, чтобы досадить этой ужасной женщине?

– Это правда, – вздохнул он. – Ты снова стала свободной с того дня, как я и обещал. Я не мог сказать тебе вею правду, Кейлин, Я не молод, и Господь помог мне, я полюбил тебя! Я боялся, что ты покинешь меня. Сделаешь глупую попытку вернуться в Британию и в конце концов попадешь в еще худшую ситуацию, чем та, от которой я спас тебя.

На мгновение в ее глазах появилась жалость, но она быстро исчезла.

– О, Аспар, – начала она, – разве ты не знаешь, что я тоже люблю тебя? До того как ты

нашел меня, и даже немного позже, я мечтала о возвращении в Британию, чтобы отомстить Антонии Порции. Но разве месть вернет мне семью? Моего мужа? Ребенка? Думаю, нет. Месть Антонии не вернула ей Квинта. Вульф Айронфист уже нашел себе другую жену. Может быть, у них даже есть дети. Он хозяйствует на землях, которые когда-то принадлежали моей семье. Мое возвращение всем принесет несчастье. В Британии настали новые времена, и, кажется, я окажусь там чужой. Судьба забросила меня сюда, здесь я и останусь, с тобой, в твоем сердце, пока желанна тебе, Аспар. – Она сама удивилась своим словам. Произнося их, она почувствовала, что пришло время расстаться с мечтами и посмотреть действительности в лицо. Горько сознавать, что она больше не увидит Британию.

– Они не позволят нам пожениться, Кейлин, – произнес он печально.

– Кто? Ваши христианские священники? Я не христианка, Аспар. Как назвала меня твоя жена? Я язычница. Ты помнишь древние слова римлян, когда они заключали браки? Возможно, нет, но разведись с Флациллой, и я обучу тебя этим словам, чтобы мы могли сказать их друг другу. Тогда, что бы ни говорили, мы будем навек обручены, мой господин, – пообещала Кейлин. Обняв его, она крепко прижалась к нему и поцеловала со всей страстью молодой души. Затем, взглянув на него, сказала:

– И ты никогда больше не станешь скрывать от меня что-либо или говорить полуправду, мой любимый господин, или я сильно рассержусь. Ты еще не знаешь моего буйного характера в полной мере и не узнаешь, обещаю тебе!

Она поразила его, и от счастья он смог только воскликнуть:

– Ты любишь меня? Ты любишь меня! – Затем заключил ее в объятия и радостно закружился:

– Кейлин любит меня!

– Пусти! – рассмеялась она. – Ты так ведешь себя, что слуги подумают, будто ты совсем сошел с ума, мой господин.

– Ты полюбила меня только за мою душу, я знаю! – Он осторожно поставил ее на ноги.

– Теперь поспеши в Константинополь, мой господин, и убеди их, что ты должен избавиться от этой хищницы, на которой ты женился, – сказала Кейлин. – Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения.

– Я сделаю законными детей, которых ты родишь мне, – пообещал он.

– Я знаю, ты сделаешь все как надо, – ответила она. – А теперь в путь!

Он даже не давал распоряжений, а Зиновий уже появился и сообщил, что лошадь оседлана и ждет его во дворе. Аспар громко рассмеялся. «Это заговор», – подумал он. Слуги обожали Кейлин и делали все, чтобы способствовать их счастью. Он поскакал по дороге в город догонять паланкин Флациллы. Они вместе проделали остальной путь до дворца патриарха. Там их тотчас приняли и доложили главе константинопольского духовенства.

Патриарх внимательно посмотрел на стоящую перед ним пару.

– И чем я обязан удовольствию видеть вас обоих? – проворчал он с раздражением.

– Аспар и я хотим развестись, – заявила Флацилла прямо. – Мы оба согласны. Вы не можете

отказать нам. Мы не хотим оставаться в браке и никогда не хотели. Мы даже не жили вместе, и я постоянно изменяла мужу с мужчинами низкого сословия, – закончила она.

– Постоянно? – спросил Аспар, насмешливо изогнув черную бровь.

– Ты редко узнавал об этом, – ответила Флацилла самодовольно и горько усмехнулась. – Мои связи не все заканчивались скандалами, только один раз с гладиатором и актером, мой господин.

Патриарх побледнел.

– Вам известен этот неприятный инцидент? – спросил он Аспара.

– Да, я знал, – ответил генерал. – Мои источники лучше ваших, господин патриарх. Я наблюдаю за ними.

– Из-за вашей любовницы? – Патриарх раздраженно шагал по комнате в развевающейся черной мантии. – Вам никогда не позволят жениться на ней. Ваш престиж имеет большое значение для Византии, Флавий Аспар. Ваше поведение терпят только потому, что вы ведете себя благоразумно.

Отправляйтесь домой, оба.

– Я дважды была замужем ради моей семьи, – не соглашалась Флацилла. – Я хотела остаться вдовой, когда умер мой муж Констанс, но семья Страбо заставила меня стать женой этого человека. Хорошо, я отказалась от моих целей ради них и ради вас. Теперь я хочу быть счастливой с человеком, которого выбрала сама.

Ее голубые глаза пристально смотрели на патриарха.

– Дядя, я хочу выйти замуж за Джастина Габраса, и он хочет жениться на мне. Он первый человек, которого я полюбила, и он равен мне по положению. Как вы знаете, семья Габраса – одна из первых в Трапезунде. Теперь император будет у вас в кармане, а Аспар – самый преданный гражданин страны. Вам некого бояться. Я буду гораздо полезнее в качестве жены Джастина Габраса, так как у вас появятся связи в Трапезунде. Отказав нам, вы получите такой скандал, что ни вы, ни император не переживете его! Я понимаю это, дядя, и вы знаете, что я способна на такое, – закончила она угрожающе.

– Вас устраивает такой брак? – тихо спросил патриарх Аспара, но уже до его ответа знал, что Аспар, несомненно, считал эту ситуацию настоящей удачей.

– Я не ссорился с Флациллой, – спокойно ответил Ас-пар. – Если этот брак сделает ее счастливой, почему мы должны отказывать ей, мой господин? Ради чего? Она правильно заметила по поводу семьи Габраса, и я подозреваю, они будут благодарны Флацилле. Ее возлюбленный никогда не был женат, и брак поможет смягчить его вспыльчивый характер. Это, конечно, благотворно отразится на семье Страбо и на вас. А если этот брак не устраивает их, всем нам будет только хуже. – Он пожал плечами. – Что касается меня, я по-прежнему остаюсь благоразумным. Что можно сказать о неженатом человеке, который имеет любовницу и хранит ей верность, мой господин? Я прошу такую малость за мою службу империи.

– Ее надо окрестить, – сказал патриарх. – Мы можем согласиться только на христианку, Флавий Аспар, а не на язычницу. Я сам выберу священника для нее, и, когда она скажет, что готова к причастию, я лично окрещу ее в истинную православную веру Византии. Вы принимаете мои условия?

– Да, – ответил Аспар, думая при этом, как он объяснит все Кейлин. Она посчитает крещение нелепым, но в конце концов сделает это ради него; она поймет, что это – единственный способ, чтобы власти разрешили им жить вместе.