Снова моя

Борзакова Надежда Марковна

– Ну, ты же не бог, - дрогнувшим голосом попыталась отшутиться я.

Пожалуйста, пожалуйста, не продолжай. Я не готова…

*****

Руслан

Я не стал продолжать этот разговор. Ответил какую-то фигню, которую сейчас уже и не вспомню и соскочил с темы. Обматерил себя мысленно за то, что вообще завел его. Нашел, блин, время. Это ее День рождения. Такой день, когда человека радуют и веселят, а не расстраивают. Именно этим я и занялся остаток вечера. Но без особого толка, поскольку Златовласкино настроение, скатившееся на дно после моего вопроса о доверии, там и осталось, хоть

она очень сильно пыталась это скрыть.

Потом отвез домой. Пальцы покалывало от желания прикоснуться к ней. А еще лучше смять маленькое хрупкое тело, прижать к себе и ощутить его тепло. Подышать хотя бы минуту запахом волос малышки, покайфовать от него. А еще лучше схватить ее, забросить на плечо и отвезти к себе. Посадить там под замок, чтоб никуда не сбежала. Чтоб там сидела и училась верить мне.

Но, вместо этого, просто провел до дверей квартиры.

– Руслан, спасибо тебе за этот вечер. Он был сказочный.

Ей и правда все понравилось, несмотря на мой дурацкий вопрос или это просто долбанная безупречная вежливость. Не поймешь ведь. Ее я никогда не мог понять. Но восемь лет назад, ни сейчас. Хоть тогда думал иначе.

Златовласка стояла и выжидательно на меня смотрела. Хотела, чтоб свалил? Скорее всего. А я залип на ее приоткрытых губах. Они так и просились…

– Угу. В субботу повторим.

– В субботу же…

– Так после него, - усмехнулся я.
– Вечер тоже мой.

– Посмотрим, - скорчив смешную рожицу, сказала девчонка.

Сняла мой пиджак, протянула мне. Твою же мать, надо было самому это сделать. Тогда бы еще раз к ней прикоснулся. Хотя…

Поймал ее пальцы, потянул к себе. Девчонка сделала шаг по инерции, вскинув слегка испуганный взгляд. Меня боится? Себя?

Медленно наклонившись, коснулся губами бархатной кожи на скуле. Вдохнул полной грудью, будто можно было унести с собой запах ее кожи. Зверь внутри пробудился. Оголодавший по ней зверь. Требующий сжать сейчас рукой ее талию, вдавить в себя и впиться в эти приоткрытые губки. Но я не поддался. Рано тебе еще, зверь. Не заслужил.

– Спокойной ночи, Златовласка, - убрав от нее лапы, отступил на шаг.

– И тебе, - ее голос дрогнул. На щеках проступил румянец, глаза заблестели. Так, словно и ей хотелось бы продолжения. Хоть какого-то…

Тонкие пальцы дрогнули, когда она, выудив из сумки ключ, засовывала его в замочную скважину. Открыла дверь. Зашла и заперлась даже не взглянув напоследок. Мысленно выматерившись, начал сбегать по ступенькам. Ребра прострелило болью, пришлось замедлиться. Да когда ж заживет уже, а? И долбанная рука еще не всегда полностью слушается. И болит вечерами капец как. Док разводит руками, мол, что вы хотите, гипс рано сняли, повязку не носите, да и месяц только прошел после травмы. Мало я ему плачу что-ли?

Вышел из парадного, обернулся на окна. Смотрит, не смотрит? Не смотрела. Хотя, кто знает. Свет не горит, а в темноте не рассмотреть. Сел в тачку. На заднее сиденье, как немощный пенсионер либо ленивый толстопузый понторез.

– Домой, Руслан Вадимович?
– спросил водила.

Типа я куда-то кроме “домой” вечерами езжу с тех пор, как Златовласка ко мне на больничку пришла.

– Да.

Нечего агрится на водилу. Не его вина, что у меня права забрали. Сам виноват. Как и в том, что Злата меня… Что? Ненавидит? Презирает? Это вряд ли, по крайней мере последнее время. Иначе бы не позволяла с

ней время проводить. И в больничку не приехала бы. Откинувшись на подголовник, принялся смаковать воспоминания о том, как увидел что она туда-сюда у дверей в больничку ходит. Что говорила мне вспоминал, ее тепло, ее руки, когда обнимала и поддерживала. Погружался с головой в ощущение, возникшее внутри в те моменты. Что я живу, а не существую, как было все эти годы. Что есть смысл жить.

Потому, что ей не плевать на меня.

Иначе бы не пришла. Иначе бы не психовала из-за того, что я врачей не слушаю и режим не соблюдаю. Такое не подделаешь, да и зачем ей? Столько ж раз посылала меня, требовала, чтоб отстал. Но я не смог. Пытался и не смог. Потому, что, оказывается, есть она на белом свете, эта долбанная любовь. Жаль, понял я это слишком поздно. Уже после того, как…

Глаза застелила красная пелена. Каким же гребаным идиотом я был. Тупым мажором со смазливой мордашкой и пустотой внутри, как сказала когда-то Злата. Пустотой до тех пор, пока ее не заполнила она. Любовь к ней. Единственное настоящее в моей жизни. Единственное, что придавало этой самой жизни смысл. Но я был слишком тупым, чтоб это принять и слишком трусливым, чтоб этого не испугаться и не впасть в отрицание. Не разрушить все.

А потом вот дошло… Но уже после того, как навсегда потерял ее… И стало уже слишком поздно. Надо было пытаться все исправить. Да, я понимал, что без толку, что не простит она меня… Но все равно надо было! Хоть на коленях к ней приползти. Хоть под окнами общаги дневать и ночевать и морду быть каждому, кто косо на нее посмотрит. Но я… Я просто сдался.

Думал, ничего, пройдет время, забуду. Время и прошло. Дни сменялись неделями, от бабских лиц рябило в глазах, а ничего я не забывал. Потому, что такое не забывается и не проходит, сколько не отрицай. Не знаю, чем заслужил новою встречу с ней. Чем заслужил еще один шанс, который снова чуть не упустил. Зато точно знал, что зубами буду за него держаться. Ждать буду сколько нужно. Лишь бы смогла простить меня и снова начать доверять.

Временами казалось, это нереально. Что такого не прощают и не забывают. Особенно с тем, как старательно я демонстрировал поначалу, что ни капельки не изменился. И от этого внутри появлялась бездонная черная дыра отчаяния и дикой ярости на себя. За тупость в прошлом. За бессилие что-то изменить.

Но я ей не сдавался. Не давал себя поглотить. По крайней мере после того, как увидел ее во дворе больнички.

Попрощавшись с водилой, поднялся к себе. Квартира была давно уже другая. Ту продал сразу. Не мог в ней находиться. Там все напоминало о том, как я собственными руками разрушил свое счастье, растоптал единственного на всем белом свете человека, который меня любил и которого любил я. Собственными руками отнял смысл своей жизни.

Постоял перед окном, глядя на ночной город. Представил ее здесь, рядом. Как она будет ходить по квартире в одной моей рубашке. Воображение красочно нарисовало длинные стройные ножки и стройные бедра лишь слегка прикрытые тканью, задирающейся когда она двигается…

Так, ладно… Мечтать не вредно. Надо действовать. Иначе мечта не сбудется.

Глава 28

Злата

Спрятавшись за шторой я стояла и смотрела, как Руслан идет к своей машине. Щека до сих пор хранила прикосновение его губ, а в животе порхали бабочки. Вспоминала его лицо, когда спрашивал о доверии. Темно-карий омут глаз, в которых промелькнуло столько эмоций. Словно на несколько секунд Руслан сбросил броню самоуверенного и циничного хозяина жизни, обнажив себя настоящего. Уязвимого в своих чувствах ко мне.