Снова наемник

Бабкин Борис Николаевич

– Что с ним? – шагнув вперед, спросила Татьяна.

– Прошу тебя, – он вздохнул, – забудь этого подонка. Уверяю, дочь, он тебя не стоит.

– Может быть, и так, – кивнула она. – Но неужели ты не можешь понять? Я хочу видеть его. Он все-таки первый мужчина в моей жизни. Как человек, он, может быть, и дерьмо, но как…

– Танюша, – Якин обнял дочь за плечи, – его нашли в комнате той женщины. И я уверен, что Игорь пытался ее изнасиловать. Это она раскроила ему голову. У него на руках глубокие царапины. Их могли оставить только женские ногти. К тому же,

где она? – Он развел руками. – Она оказалась способной справиться с этим здоровенным идиотом. Разбила ему голову, забрала детей и сбежала.

– Значит, он хотел ее изнасиловать, – пробормотала Татьяна.

– Сто против одного, – подтвердил отец.

– Папа, я хочу его видеть.

– Зачем, доченька? – вздохнул он. – Это ничего, кроме…

– Не затем, чтобы сказать ему «милый». – В глазах плескала злоба.

– Ну что же, – согласился Якин. – После того как он скажет, где женщина, – пожалуйста, он твой.

– Шеф, – заглянул в комнату кудрявый здоровяк, – здесь на адрес Эмира депеша пришла. – Он протянул сложенный вдвое бланк телеграммы.

Якин развернул его и быстро прочитал.

– Кто такой Саша? – он взглянул на дочь.

– Не знаю. – Татьяна пожала плечами.

– «Саша погиб в автокатастрофе», – вслух прочитал отец.

– Мулла! – воскликнула Татьяна. – Его Игорь в Москву посылал.

– Идиот, – хлопнул себя по лбу отец. – Конечно же! Как я этого сразу не понял. Что-то у Паулюса с Москвой. Тогда женщину тем более необходимо найти, – пробормотал он, – и беречь как зеницу ока. Старею. – Повернувшись к удивленной дочери, он устало улыбнулся.

– Ну что ты, – засмеялась она, – ты мужчина в расцвете сил.

– Спасибо. – Он с улыбкой чмокнул ее в щеку. – К тому же еще не поздно, нужно только найти ее.

– Ну у тебя и видок, – усмехнулся сидевший перед закрытой дверью смуглый молодой мужчина.

– Хорош, Леший, – недовольно буркнул Мамелюк. Закрывавший его нос тампон был укреплен маленькой решеткой полосок лейкопластыря.

– Болит? – сочувственно спросил Леший.

– А как ты думаешь! – разозлился Мамелюк.

– А хрен его знает, – Леший пожал мускулистыми плечами, – меня шкуры за нос не кусали. – Не выдержав, расхохотался.

– Как она? – кивнул на дверь Мамелюк.

– Барабанила всю ночь, – хмуро отозвался Леший. – О сыновьях спрашивала.

– Вообще-то зря мы ее тяпнули, – буркнул Мамелюк. – Надо было ее там кончить, и все.

– Ты думаешь, я дал бы тебе бабу убить? – спокойно спросил Леший.

– Что? – поразился Мамелюк. – Да ты… – И тут же от резкого удара в солнечное сплетение осел, прижав руки к животу.

– Слушай сюда, шкура. – Леший мощным ударом колена отбросил Мамелюка, взвывшего от дикой боли в носу. – Ты строишь из себя жулика, а я видел их. И сто семнадцатая там, где они есть, не в почете. Я прикатил к тебе, когда откинулся. Думал, по натуре дела делать будем. А ты, – он презрительно выматерился, – сторожевым псом у этого придурка катишь. И меня втянул. – Леший ногой перевернул Мамелюка лицом вверх. Из

ноздрей и рваной раны на носу обильно шла кровь. – Предложение у тебя, конечно, клевое, – продолжал Леший, словно Мамелюк мог слышать его. – Но пес ты. Да и вообще. – Леший нагнулся и стал обыскивать карманы Мамелюка. – Какая-то война началась в этих курортных краях. А мне она на хрен не упала. Так что, Васек… – Достав из нагрудного кармана бумажник, открыл его. – Не хреново живешь, – ухмыльнулся Леший. – Зеленые с собой таскаешь. Ну все. – Леший вытащил из кармана финку.

Надежда с заплаканными покрасневшими глазами сидела под зарешеченным окном, обессиленно прижавшись спиной к стене. Когда она укусила Мамелюка за нос, он сильно ударил ее в живот. Потом ногой в правый бок. Она потеряла сознание. Надежда дотронулась до припухшего правого подреберья. В печень ударил. В себя она пришла уже в этой комнате. В забытьи она пробыла около двух часов. Неясными отрывками в ее памяти всплывала быстрая езда на машине. Сильные руки, тащившие ее куда-то, боль и снова сильная боль.

Вспомнив уроки мужа, она сделала себе массаж ци-гун и почувствовала облегчение. Она встала и вдруг с ужасом поняла, что рядом нет сыновей. Надежда бросилась к двери, застучала по ней кулаками. Она долго громко кричала одно и то же:

– Где дети?! Где мои сыновья?! – За дверью с той стороны кто-то был. Она слышала, как этот кто-то прикуривал, щелкая зажигалкой. Отбив кулаки и охрипнув, снова почувствовала боль в печени. Добрела до окна. Попробовала оторвать узорчатую оконную решетку, но очень скоро поняла, что это ей не под силу. По стене сползла на пол. – Алешка, – прошептала она, – Димка. Где вы? – и заплакала.

– Он, наверное, действительно не знает, – проговорил вошедший в кабинет Спартак.

– Тебе известно, – недовольно посмотрел на него сидевший за столом Якин, – что я не признаю слово «наверное». Мне нужен четкий ответ!

– Он не знает, – угрюмо пробасил Спартак.

– Ну что же, – задумчиво пробормотал Якин, – значит, нужно искать у кого-то из его людей. Иди. – Он отпустил Спартака. Когда тот вышел, Якин повернулся к вскочившей дочери. – Я помню твою просьбу. И ты сможешь поговорить с ним. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Кто из людей Игоря мог увести ту женщину так, что его не увидели мои парни?

– Мамелюк, – сразу ответила она. – Я с ним разговаривала. Он, как говорится, на нее глаз положил. Тем более она его стукнула, – усмехнулась Татьяна. – Это…

– Его адрес? – требовательно перебил дочь Якин.

– Я отомщу! – говорил Эдуард. – Это они неожиданно напали…

– Ты, видимо, не понял, что произошло, – негромко, но зло перебил его пожилой рыхлый мужчина в шортах. – Тебя разыскивает милиция. У твоих парней найдено оружие. К тому же эти болваны пытались сопротивляться задержанию! – Старик прихлопнул на своем трясущемся пузе какую-то букашку. – Ты не выполнил моего приказания и потому умрешь.