Снова с тобой
Шрифт:
Она заставила себя взглянуть мужу в глаза.
— Сегодня утром Эмма спросила, долго ли еще мы пробудем у бабушки, и я ответила правду — что домой мы не вернемся.
Улыбка сползла с лица Роберта. Он взял нож, лежащий у тарелки, и завертел его в руках. По отполированному лезвию заметался блик.
— И что она на это сказала?
— Она боится, что ты рассердишься. — Ноэль сжалась при воспоминании о том, как растерялась ее пятилетняя дочь, как ее голубые глаза наполнились слезами.
Роберт впился в нее взглядом.
— А чего ты ждала, Ноэль? — Он негромко выругался. — Неужели надеялась, что я обрадуюсь?
Помедлив,
— Конечно, нет. Но если говорить начистоту, что от этого изменится? В последнее время мы так редко видели тебя.
— И что же ты предлагаешь?
— Ничего.
Роберт нахмурился и вздохнул.
— Ладно, ты права. В последнее время я действительно редко бывал дома. Я мотался между торговым центром и Сэнди-Крик… ты же сама понимаешь. — Он беспомощно развел руками. — Но, черт побери, ты права: мне следовало уделять больше внимания тебе и Эм. Возможно, тогда я избежал бы напоминаний о том, что на самом деле имеет ценность. — Его притворное смирение было настолько неискренним, что вызывало тошноту.
Ноэль удержалась от вопроса о том, сколько драгоценного времени он уделял Дженнин. Она холодно произнесла:
— Почему бы нам не вернуться к разговору об Эмме?
Он откинулся на спинку стула, всем видом давая понять, что не намерен сдаваться без боя.
— Как ты себе это представляешь?
— Тебя устроят встречи два раза в неделю и на два уикэнда в месяц?
— Как удобно! Для тебя. — Роберт обнажил зубы в зловещей улыбке.
Ноэль поежилась, как от порыва ледяного ветра. Когда принесли напитки, она не смогла заставить себя взять запотевший стакан. Набравшись смелости, она произнесла:
— Конечно, позднее мы все обсудим вместе с адвокатами. Просто я думала…
Она перевела взгляд на трепещущее пламя свечи в рубиновой стеклянной вазе. Ей вспомнилось, как в детстве она молилась в церкви. Молитва оставалась неизменной: Ноэль просила, чтобы мать укладывала ее спать каждый вечер, а не только в тех редких случаях, когда навещала ее. У них с Эммой было все по-другому. Ноэль холодела при мысли, что ее разлучат с дочерью, пусть даже на одну ночь.
— Насчет адвокатов ты права — обращаться к ним еще слишком рано. Полагаю, у меня нет выбора. Если я хочу вновь завоевать тебя, мне придется смириться. — Его лицо стало вдумчивым. Должно быть, Ноэль не смогла скрыть удивления, потому что Роберт разразился кратким, невеселым смешком. — Ты боялась, что я устрою сцену? Плохо же ты меня знаешь, дорогая.
— Но ведь ты привык добиваться своего. — Эти слова не были оскорблением. Роберт гордился своим упорством.
— Я не намерен отказываться от своих обязанностей по отношению к тебе или к моей дочери. — Он поднес высокий бокал со скотчем ко рту, глядя на жену поверх стеклянного края.
Ноэль почувствовала, как у нее краснеют не только щеки, но и шея. Денежный вопрос всегда оставался для нее болезненным — главным образом потому, что своих денег у нее не было. Порой Ноэль казалось, что самыми счастливыми для нее были те времена, когда летом и на каникулах она подрабатывала в редакции «Реджистера». Но стоит ли возлагать надежду на карьеру журналистки, если она способна похвастаться только десятком статей, опубликованных в никому не известных журналах?
— Ты всегда был великодушным. — По крайней мере ей не пришлось приукрашивать истину.
— Ты — мать
Ноэль медлила, не зная, как ответить. Неужели Роберт решил устроить ей проверку? Ноэль была ненавистна мысль о том, что ей придется доказывать любовь к дочери. С другой стороны, Роберт привык видеть, что она слишком усердно опекает дочь, — вероятно, искупая тем самым недостаток материнской любви к ней самой.
— За ней присматривает тетя Триш, — объяснила Ноэль. — Я уверена, что с ними все в порядке.
— Я тоже в этом убежден.
Но семя тревоги уже пустило корни, и через пару минут Ноэль охватило беспокойство.
— Но позвонить не помешает. Просто чтобы пожелать спокойной ночи.
Она извинилась и ушла позвонить. Трубку взяла ее бабушка. Она сообщила, что Триш и Эмма увлеклись игрой в карты. Разумеется, Эмме давно пора спать, но тете Триш никак не удается уговорить девочку. Ноэль улыбнулась. Во многих отношениях ее тетя была еще ребенком.
К тому времени как она вернулась к столику, Роберт уже успел заказать вторую порцию скотча с содовой. Ноэль потянулась за своей нетронутой пепси.
— Я зря потратила четвертак, — с улыбкой сообщила Ноэль, отпивая из стакана. — Эмма слишком занята, чтобы подойти к телефону. Похоже, моя тетя сделала из нее заядлую картежницу.
— Эмма — сообразительная девочка.
— Иногда даже чересчур. — Ноэль вспомнила, как в три года Эмма придумала способ забираться на кухонный стол, где в банке хранилось печенье: она открывала дверцу духовки и пользовалась ею как скамеечкой. — Бабушка уже с трудом справляется с ней.
— Только твоя бабушка ни за что не признается в этом. — Роберт усмехнулся. — Кстати, о бабушке: что говорит наш славный врач?
Ноэль испытала укол раздражения, ей не понравилось, каким тоном Роберт упомянул про Хэнка Рейнолдса, словно местный врач был недостоин уважения.
— Дело идет на поправку, как он и предполагал. — Ноэль умолчала о решении бабушки прекратить принимать лекарства. Роберт не понял бы ее… и воспринял бы известие равнодушно.
Через несколько минут второй официант, мужчина средних лет с землистым цветом лица и тщательно уложенным коком, появился, чтобы принять у них заказ. Вглядываясь в меню, Ноэль заметила, что мелкий шрифт расплывается у нее перед глазами. Она заморгала, пытаясь взять его в фокус. И вдруг у нее закружилась голова, как от слишком большой порции спиртного. Волна паники, наследие тех лет, когда любую вечеринку она рассматривала как повод выпить, охватила ее.
— Дорогая, с тобой все в порядке? — Над ней нависло лицо Роберта.
— Да, как в дождь. — Одно из излюбленных выражений бабушки, нелепость которого Ноэль только что осознала. При чем тут дождь? В дождь бывает холодно и сыро, от него вьются волосы. Она вдруг захихикала и испуганно зажала ладонью рот.
Роберт смотрел на нее с терпеливым, многострадальным выражением лица, которое Ноэль так хорошо помнила по прошлым временам, но на этот раз к его терпению примешивалось другое чувство, определить которое ей не удавалось. Она рассеянно потерла свою руку, вспоминая железную хватку пальцев Роберта, тысячи случаев, когда он силой уводил ее из ресторанов и с вечеринок, не переставая улыбаться и болтать как ни в чем не бывало.