Сновида
Шрифт:
Наклонившись, мужчина поцеловал меня в лоб, а затем встал и быстро вышел, а я проводила его растерянным взглядом, не зная, что и думать. "У Салазара на меня какие-то планы, или всё это благодаря нашим встречам в детстве?" - спросила я себя, и очень захотелось поверить, что именно те наши совместные путешествия по снам сейчас так помогли мне. "Только вот доверие для меня сейчас роскошь, и пока не стоит полностью доверять ему. Хотя... раньше я была привязана к нему и сестре, считая их своими лучшими друзьями", - воспоминания унесли меня в детство, и я улыбнулась.
"И как я могла забыть про них? Ведь на самом деле мы так весело и интересно проводили время. Во снах мы могли воссоздавать любые фантазии и чего только не делали, а потом всё это резко как-то прекратилось. Интересно, почему? И почему я не помнила всего этого, до встречи
Дверь в комнату открылась, и вошёл мой спаситель, держа в руках большой поднос.
– Сейчас хорошо позавтракаешь, а потом тебя осмотрит мой врач, - произнёс мужчина.
– Врач не нужен, я на самом деле хорошо себя чувствуют. А вот завтрак это то, что нужно, - заверила я и робко добавила: - Сейчас слюной удавлюсь, аж голова кружится.
– Начнём с куриного бульона, а потом уже и остальное поешь, - Салазар поставил на прикроватную тумбочку поднос и взял глубокую тарелку.
– Давай покормлю тебя...
– Не надо, - стеснительно ответила я и села.
– Я и сама могу.
– Ну, хорошо, - Салазар внимательно посмотрел на меня и протянул тарелку, а когда я её взяла и принялась энергично работать ложкой, удивлённо спросил: - Ты на самом деле настолько хорошо себя чувствуешь? Способна держать тарелку, нет дрожи в руках, голова от боли не раскалывается?
– Только слабость, - быстро ответила я.
– Наверное, от голода... Но она уже проходит. Бульон это нечто восхитительное!
– чем больше я ела, тем больше хотелось, и я с наслаждением даже ложку облизывала после каждой порции.
– Хм, странно, - пробормотал мужчина, а когда я на него вопросительно посмотрела, продолжил: - Видишь ли, насколько бы сильным сновида не являлся, такие нагрузки, что ты пережила во сне, и особенно после него, выдержать никто не может. Миа и та не перенесла их, а ведь считалась самой сильной... А тебя ещё и специально подогревали...
– Что делали? Подогревали?
– переспросила я и нахмурилась, вспомнив, как меня держали в воде.
– Ооо, я помню ванну и как чуть не сошла с ума от жара...
– Тебя точно хотели убить, - с ненавистью отчеканил он.
– И когда не получилось сделать это моими руками, решили использовать слабые стороны сновид. А самое уязвимое место у нас, это голова. Вернее, мозг. Понимаешь, у обыкновенных людей во время РЕМ-сна снижается температура тела и мозга, а мы во время прыжков или создания реальностей начинаем греться. Кто-то больше, кто-то меньше, но всё же греемся. А уж прыжки с кем-то, или материализация, для нас вообще самое тяжёлое... Меня, например, после материализаций сутки лихорадит и помогает только ледяная ванна или иглотерапия. Миа была сильнее, но и она тяжёлые переносила материализацию. А потом её сгубил один большой предмет... Но ты... это вообще что-то непонятное. Ты меня не раз забрасывала в свои фантазии, и должна была нагреться до полного отключения уже разе на третьем, но ты пять раз забросила меня и готова была действовать дальше. А затем тебя и горячая ванна не сгубила, хотя любой другой сновида умер бы от таких перегревов головы и мозга. А ты мало того, что перенесла это нормально, так ещё и сейчас чувствуешь себя хорошо. Как ты это делаешь?
– он с любопытством посмотрел на меня.
– И как вообще стала активной сновидой?
– протянув руку к моей голове, он провёл пальцем по одному из шрамов, и я съёжилась от касания и стыда, что сижу без косынки.
– Это они с тобой сделали, чтобы активировать способности?
– Ммм, нет, - оставив ложку в тарелке, я провела рукой по голове, стараясь пригладить остатки волос.
– Авария. Вылетела через лобовое стекло и три недели провалялась в коме, а когда выписали из больницы, начала бродить во снах. Метаморфы нашли меня спустя полгода после автокатастрофы... А как сейчас делаю, не знаю, если честно... Но точно могу сказать, что было очень плохо и я думала, что умру. Слабость была нереальной и я даже бороться не могла, когда меня в ванну засунули.
– То, что бороться не могла, это нормально. На тот момент, когда я пришёл, у тебя, несмотря на горячую ванну, температура тела составляла тридцать пять и шесть градусов. А при таком человек как раз испытывает слабость и упадок сил... Может ты ещё и процессами в своём организме можешь управлять? Снижение температуры тела было оптимальным в твоей ситуации.
– Вряд ли могу такое. Я и мыслить связно в тот момент не могла, -
– Наверное, это чудо.
– Ладно, потом разберёмся что к чему, - ответил Салазар и улыбнулся.
– Самое главное сейчас, что больше опасность не грозит и я очень рад, что нашёл тебя и в реальности. Мы с Мией не забывали о тебе.
– Когда ты ушёл, я всё вспомнила, - ответила я и, доев бульон, поставила тарелку на поднос, а затем, взяв чай и бутерброды с бужениной, продолжила: - Странно, что я вообще забыла о вас. Наверное, потому что маленькой была... Я вообще свои сны до десяти лет плохо помню. Всё размыто.
– Дело не в том, что маленькой была, а в твоих способностях. Ты была пассивной сновидой, поэтому не помнила свои сны, или максимум, что могла, вспомнить обрывки, - пояснил мужчина.
– А потом ещё и травму получила. Она хоть и не сильной была, но после удара, скорее всего, произошло микроизлияние, повлёкшее за собой нарушение нейронных связей, поэтому ты утратила способность воссоздавать свои фантазии. Мы когда поняли это, очень жалели, что так вышло, и решили больше тебя не трогать, потому что наши прыжки с тобой могли усугубить ситуацию. Но я всё равно хотел надеяться, что хоть что-то осталось из воспоминаний о нас...
– Хм, о какой травме ты говоришь?
– удивлённо перебила я, жуя бутерброд.
– Как мы поняли, ты с качели упала, а когда попробовала подняться, тебя же ей и ударило по лбу...
– Точно! Было у меня в детстве такое!
– воскликнула я и ошеломлённо посмотрела на Салазара.
– А откуда ты знаешь?
– Ты нам рассказала, когда мы виделись последний раз. Ты ещё тогда сильно плакала, что больше не получается управлять в снах фантазиями, а мы, как могли, успокаивали тебя и даже попробовали пару раз прыгнуть, но у тебя ничего не выходило. И даже плохо стало. Поэтому мы и ушли, боясь причинить вред и думая, что ты навсегда утратила свои способности. Но вышло всё иначе. Ты стала ещё сильнее. Расскажи мне всё. А для начала скажи - после аварии всё началось со снами, или ты как-то по-другому восстановила свои способности, а после и развила их?
– Подожди, ответь мне сначала на один вопрос, - попросила я.
– Не совсем понимаю, чем пассивные сновиды отличается от активных.
– Здесь всё просто, - с готовностью произнёс Салазар.
– Если брать в общем, то пассивные сновиды не помнят своих снов досконально, не способны находить нужных людей, также не могут выбирать сон по заказу, то есть выйти в точку, задуманную изначально и не могут материализовывать предметы. То есть, вы не совсем контролируете свои сны. Но среди пассивных сновид попадаются и сильные, например, как ты была в детстве. Сильная пассивная сновида способна запоминать большую часть снов, и даже может управлять некоторыми из них. Ты могла создать, что угодно и разукрасить любое место, в которое попадала. Это нас однажды и привлекло с Мией. Мы, путешествуя по снам людей, случайно заглянули к тебе маленькой и провели с тобой три незабываемых года, - мужчина улыбнулся.
– Ты была необыкновенной девочкой, а самое главное, свободной и без рамок. На такое способны не многие. Ты могла нарисовать сиреневое небо и синюю траву, или заставить котов летать, а собак показывать фокусы... Понимаешь, ты не ограничивала себя и отпуская фантазию на волю, такие вещи придумывала, что мы с Мией порой долго приходили в себя, после посещений. Для тебя в сновидениях всё было возможно, и реальность не довлела правилами или уже виденным. Помню, ты всегда говорила: "А я хочу так!", и комично надувала губки, глядя на нас своими зелёными глазёнками, когда мы первое время пытались говорить тебе, что трава не синяя, а коты летать не могут, - мужчина тихо рассмеялся.
– Благодаря тебе и мы многому научились. Видишь ли, нас с детства учили пользоваться нашими способностями, но при этом направляли в полезное русло, строго ограничивая наши фантазии. Например, синее небо в реальности над головой, значит и во сне оно должно быть синим. Не может собака разговаривать, значит и во сне не должно быть такого. Потому что любая фантазия, это затрата энергии, которая может срочно понадобиться. К тому же нас учили, что десять минут РЕМ-сна слишком драгоценны, чтобы их трать на фантазии. Для нас сон, это было второй реальностью, а для тебя мир, в котором ты делаешь что пожелаешь. Тебя никто не ограничивал и, пуская нас к себе, ты помогла нам лучше понять вообще наши способности.