Сны над Байкалом (сборник)
Шрифт:
Володя чуть приоткрыл глаза, стал следить за женой. Голова болела, но не сильно.
Тамара налила супу, нарезала хлеба, села к столу. Стала есть. В то же время она разговаривала сама с собой:
— Эти поездки — провались они пропадом. На попутных машинах истреплешь одежду, измажешь всю… А что толку, что съездила? Даже магазин оказался закрытым — переучет.
При этом Тамара жевала, прихлебывала. Ела с аппетитом, что называется, в полный рот.
— В ателье индпошива ничего. Ничегошеньки. Серость…
Володя
Тамара ела: откусывала хлеб, работала ложкой.
— Ларисе везет, — говорила она при этом. — У Ларисы что ни платье — картина.
Губы у Тамары не шевелились. И все же с набитым ртом она разговаривала:
— Блат имеет бригадир — вот у нее и все есть. А у моего Вовки никакого блата…
— Тамара? — сказал Володя, приподнялся на локте.
— Проснулся, — сказала Тамара с набитым ртом. — Доброе утро?
— Томка!..
— Ты чего? — спросила Тамара и перестала есть. — Вроде не пьяный… — тут же сказала она, но губы у нее не шевельнулись.
— Тамара… — уже со страхом сказал Володя.
Тамара бросила ложку.
— На тебе лица нет! — сказала обыкновенным голосом. И с закрытым ртом: — Что с Володькой?..
— Выйди из кухни, — сказал Володя.
— Зачем?
— Выйди из кухни!
Тамара поднялась, вышла.
— Если не пьяный, то сумасшедший, — послышалось Володе из другой комнаты.
— Что ты сказала? — спросил Володя.
— Ничего.
— Ты сказала, что я сумасшедший.
— Ничего я не сказала! — Тамара с любопытством взглянула на мужа, показав лицо из-за двери.
— Вот и сейчас говоришь — сумасшедший, — попробовал Володя уличить супругу.
— Не говорю, но думаю, — сказала Тамара.
— Думаешь?..
— И еще думаю, что, пока я в поездке, ты тут устраиваешь беспорядок. — Она подняла полушубок, положила на табуретку. Володя не видел, как она подняла полушубок, но спросил:
— О полушубке думаешь?
— О полушубке.
— А сейчас о валенках, что бросил возле порога?..
— О валенках, — призналась Тамара.
— А давеча думала, что универмаг на учете, а в индпошиве ничего нет?
— Вовка!.. — Тамара появилась в двери.
— А еще думала, что на Ларисе платья — картины. И что бригадир блат имеет?..
— Вовка! — У Тамары округлились глаза.
— Молчи! А твой Вовка никакого блата не имеет?..
— Откуда ты все это знаешь?
— Знаю.
— Прочитал мои мысли?..
— А еще сказала, что в сенцах ружье стоит, как метла.
— Во-овка…
После этого они весь вечер обсуждали открывшуюся у Вовки удивительную способность, и Вовка рассказывал жене, о чем разговаривают и думают Лапины, пока Тамара не прикрикнула на супруга:
— Молчи, бесстыжий!..
Потом легли спать в спальне,
— Мама пишет, что куры у нее пропали — всеобщий мор. Дядя Степан говорит: «Это от химии — кормила протравленным зерном». А мама ему: «В прошлом году кормила таким же…»
— Ты мне мешаешь, — сказал Володя и ушел от Тамары на софу в кухню.
В заволжской сторонеПокоя нету мне…В сторожке Лапоть никак не мог избавиться от песни..
Когда же милый мойКо мне придет?..Сначала было забавно слушать, кто о чем думает, рассуждает в конторе или сидя с соседями. Приятно ошарашить неожиданным ответом раньше, чем был поставлен вопрос.
— Как ты узнал? — спрашивали у Володи.
Как — Володя не открывал, все переводил в шутку. Однако, коснувшись раз-другой чужих секретов, интимных дел, Володя стал чувствовать на себе косые взгляды, выслушивать не совсем приятные мысли. Его — втуне, конечно, — называли пронырой, подозревали, что он шпионит под окнами, не раз хотели, конечно, мысленно, дать ему в зубы. Володя решил попридержать язык.
Потом стало надоедать: обычно мысли дублировали фразы. Сначала мысли, потом фразы. Слушать от собеседника дважды одно и то же становилось скучно толкут воду в ступе. Все опротивело.
Вот как сейчас:
Гармонь певучая…
В конце концов Володя пошел к Прокопию Кузьмичу и рассказал ему все.
Старый врач удивился:
— Ничего подобного не встречал!
Володя пожал плечами.
— Давай проверим, — предложил Прокопий Кузьмич. — Что у меня сейчас в голове?
— Окорок, — сказал Володя.
— М-да-а… — протянул Прокопий Кузьмич. Он думал об окороке, который коптился у него за сараем.
— А сейчас?
— Крокодил…
— Сильно! — сказал Прокопий Кузьмич. К дню рождения внучки он приготовил резинового крокодила. Хранил тут же, в медпункте.
— Что мне делать? — спросил Володя.
— Как это у тебя открылось?
Володя рассказал историю с падением дерева.
Прокопий Кузьмин согласился, что подобное может быть: у людей отшибало память от страха, отнимало речь. Но чтобы прибавляло что-нибудь, об этом Прокопий Кузьмич не слышал.