Сны роботов
Шрифт:
Со мной это происходит не так часто, как могло бы, поскольку у меня есть несколько преимуществ. Во-первых, я человек достаточно осведомленный в науке и потому не допускаю ошибок в том, что касается ее основ. Во-вторых, я весьма осторожен в своих предсказаниях и никогда не позволяю себе нарушать научные принципы.
Тем не менее наука постоянно движется вперед, и иногда ее развитие за очень короткий срок приносит самые неожиданные результаты, что делает писателя (в том числе и меня) совершенно беспомощным перед лицом недостоверных «фактов». Мне довелось испытать это в полной мере в связи с циклом повестей, написанных для подростков в 1952—1958 годах.
Этот цикл был посвящен приключениям
К сожалению, развитие микроволновой астрономии в те годы еще только начиналось, а первые запуски ракет состоялись чуть позже. В результате наши знания о Солнечной системе заметно расширились, и мы получили новые и весьма неожиданные сведения о каждой из планет.
Например, описывая Меркурий в повести «Лаки Старр и большое Солнце Меркурия», я исходил из утверждения астрономов того времени, что планета обращена к Солнцу всегда лишь одной стороной, и это играло важную роль в сюжете. Однако позднее выяснилось, и теперь мы знаем это совершенно точно, что Меркурий медленно вращается, а следовательно, вся его поверхность в то или иное время освещается Солнцем. «Темной стороны» на нем не существует.
В повести «Лаки Старр и океаны Венеры» на Венере имеется огромный океан — тогда его наличие считалось по крайней мере возможным. И это тоже имело решающее значение для сюжета. Теперь нам известно, что температура поверхности Венеры намного превышает температуру кипения воды, а следовательно, присутствие на ней океана — и даже крохотной капли воды — совершенно исключено.
Что касается описания Марса, данного мною в «Дэвид Старр, космический рейнджер», то оно оказалось верным во многих отношениях. Однако я не сумел извлечь пользу из огромных потухших марсианских вулканов, которые были обнаружены лет через пятнадцать после выхода книги в свет. Более того, я упомянул о несуществующих, как выяснилось позднее, высохших каналах и ввел в сюжет разумных марсиан — выживших представителей давно погибшей цивилизации — что весьма маловероятно.
Юпитер и его спутники фигурируют в «Лаки Старр и луны Юпитера». Я довольно точно описал все эти миры, но, естественно, не упомянул о некоторых важных деталях, обнаруженных лишь через двадцать лет после выхода книги. Я ни словом не обмолвился ни о гигантском, испещренном трещинами леднике, опоясывающем Европу, ни об активных вулканах на Ио, ни о мощном магнитном поле Юпитера. В «Лаки Старр и кольца Сатурна» ничего не сказано о целом ряде интереснейших особенностей спутников Сатурна и его колец.
Единственная книга из этого цикла, которая остается незатронутой (с научной точки зрения) — «Лаки Старр и пираты астероидов».
К счастью, выход из положения существовал. Честность — наилучшая политика, а потому при переиздании цикла о Лаки Старре в 1970-х годах я настоял на включении в книгу вводных замечаний с указанием даты того или иного открытия в астрономии. Издатели поначалу сопротивлялись, но я объяснил, что не желаю вводить в заблуждение юных читателей, равно как не желаю, чтобы те из них, кто обладает достаточными знаниями, сочли невеждой меня. Вводные заметки были включены в книгу, и я рад отметить, что это не оказало неблагоприятного воздействия на уровень продаж.
Ни один из моих рассказов, помещенных в этом сборнике, не подвергся столь значительному вмешательству, как цикл о Лаки Старре, однако существует целый ряд моментов, на которые следует обратить особое внимание.
Прежде всего, в одном из рассказов я упустил нечто, как выяснилось позднее, весьма существенное и в течение нескольких последних лет не устаю корить себя
В «Пути марсиан», том самом рассказе, где я столь блистательно описал космические прогулки, мои герои приближаются к Сатурну и фактически проникают в систему его колец. В своем повествовании я с большой тщательностью описал кольца, основываясь при этом на наблюдениях, сделанных с поверхности Земли.
Но дело в том, что с поверхности Земли, то есть с расстояния примерно в восемьсот миллионов миль от Сатурна, эти кольца видятся нам твердыми и цельными, за исключением черной линии щели Кассини, разделяющей их как бы надвое. Внутренняя часть колец, наиболее близкая к Сатурну, кажется значительно прозрачнее остальных и называется третьим кольцом (так называемое «креповое» кольцо). Именно такими, согласно моему описанию, увидели кольца Сатурна космические путешественники в рассказе.
Само собой разумеется (во всяком случае, это стало очевидным сейчас), что, имей мы возможность наблюдать систему колец с более близкого расстояния, мы сумели бы рассмотреть намного больше деталей. Мы увидели бы щели — участки с гораздо меньшим числом вращающихся по орбите объектов, что создает впечатление наличия прозрачных линий, разделяющих линии более яркие — те щели, которые невозможно увидеть с большого расстояния. Земные телескопы их просто не замечают и фиксируют только наиболее широкий прозрачный участок — щель Кассини.
Чем ближе мы будем подлетать к планете, тем яснее будем различать все большее и большее число тонких и прозрачных линий. В конце концов, оказавшись на минимальном расстоянии, мы увидим все кольца, и общая картина будет напоминать грампластинку, покрытую дорожками записи именно так кольца и выглядят на самом деле.
Предположим, что уже тогда, в 1952 году, я вообразил бы кольца именно такими и описал бы их именно так. Даже если бы я упустил такие абсолютно непредсказуемые подробности, как наличие в кольцах затемненных «перекладин» или «переплетенные» кольца, с лихвой хватило бы и того, что я создал в своем воображении четко обозначенные щели. Додуматься до этого было не так уж трудно, и если бы я тогда описал кольца таким образом, то немедленно после их исследования мог бы заявить о том, что заранее предугадал полученные результаты. (Вы полагаете, что скромность не позволила бы мне сделать это? Да ничего подобного!)
Как это было бы великолепно!
Тот факт, что я не смог увидеть это, ставит меня в ряд не слишком толковых предсказателей, несмотря на другие достоинства рассказа «Путь марсиан». Можно быть уверенным, что в 1952 году ни один астроном не обладал достоверными сведениями о кольцах Сатурна, но это не утешение. Астроном есть астроном, и его видение, естественно, ограниченно, в то время как я — писатель, создающий произведения в жанре научной фантастики, и, следовательно, от меня ожидают гораздо большего.
Бывало и так, что свои верные предвидения или такие, которые могли когда-либо сбыться, я переносил в далекое-далекое будущее. Должен признать, что в отношении роботов я правильно определил временные рамки: в ранних рассказах я утверждал, что они появятся в 1980-1990-х годах — весьма неплохо.
Тем не менее я проявил осторожность и не указал точного времени создания таких устройств, как компьютеризированные автомобили в «Салли» и карманные калькуляторы в рассказе «Чувство силы». (Возможно, я и глуп, но не до такой же степени!) Читая эти рассказы, никто не сомневается в том, что речь идет об изобретениях, сделанных в далеком будущем. Однако они уже существуют в наши дни, и мне посчастливилось дожить до того, чтобы их увидеть и в то же время испытать неловкость за недостаточную веру в человеческий разум и человеческую изобретательность.